Колдунство по-мужски - страница 8

И оказался прав. На десятом круге свет в коридоре замигал, а затем и вовсе погас. Спустя ещё два повторения ставшая настоящей дверь туалета распахнулась, и из «уголка задумчивости» вывалился взъерошенный хозяин квартиры. В руках он держал ёршик для унитаза и освежитель воздуха.

— Братцы! Как я рад вас видеть! — Обрадовался Алексей. — Дверь открыть не мог, думал, помру прямо там, у кошачьего лотка!

Возликовавший Дима похлопал друга по плечу, заклинание стало произноситься бодрей и экспрессивней.

— Чего он? — Удивился Лёша.

— Не мешай. Пусть работает. Пошли, проверим, это нормальная прихожая или всё ещё глюк.

— Ты о чём?

— Потом. Ага! — Завопил Андрей, выставив вперёд руку с ножом и заскакивая в гостиную. Отглючило!

Здесь было не совсем темно — десяток свечей, расставленных на полу, неплохо освещали помещение. По стенам вяло стекали тягучие капли непонятной субстанции, под потолком клубилась та же муть, что и за окнами. Дима, который уже успел запомнить текст назубок, ошарашенно оглядывался, но колдовать не прекращал.

Крики продолжались, казалось, они стали громче. Но комната оказалась пуста.

— Эй, урод! Покажись! — Потребовал бизнесмен. — И верни Саньку!

Дмитрий вдруг стал запинаться. Друзья глянули на него и обомлели — небольшая ладошка с острыми ноготками пыталась закрыть ему рот. Кому рука принадлежала, было неясно — конечность жила словно сама по себе.

Марсик зарычал как собака, выскользнул из-за пазухи. Цепляясь за одежду, добрался до жуткой руки и цапнул. Раздался жалобный вскрик, и за спиной Димы появилась странная обнажённая женщина — до середины бёдер соблазнительно красивая, но ниже её ноги покрывала длинная шерсть. Голову венчали витые рога, а пышный хвост, свисавший до самого пола, ходил ходуном, пока существо пыталось сбросить Марсика.

Кот бесился. Безостановочно воя, он грыз и царапал «красотку», метался по телу жертвы, цепляясь когтями и сверкая глазами. В конце концов, он добрался до шеи, «девушка» заорала и рассыпалась по полу искрами. Марс шмякнулся, вздыбил шерсть и зашипел.

Словно ожидая именно этого момента, со всех углов к друзьям устремились рогатые, хвостатые, зубастые существа. Они были не слишком крупные, размером с крысу, но сражаться с ними пришлось всерьёз.

Лёша, отбиваясь от тварей, орудовал освежителем, как дубинкой. Да и ёршик во второй руке тоже оказался не лишним. Андрей, поняв, что ножом действовать в данной ситуации не очень удобно, снял с головы кастрюлю и разбрасывал ею врагов.

А Дима декламировал. Он с восторгом глядел на Марсика, который воевал наравне с людьми. Поверженные существа исчезали так же, как и барышня с лохматыми ногами — рассыпаясь искрами.

Когда поток тварей схлынул, посреди круга появился Бальтадерз. Он тяжело дышал, выпуская из ноздрей дым.

— Смертные! Что вы творите! Никакого уважения!

— Убирайся, козёл! — Заорал Лёша. — Всю квартиру мне изгадил!

Демон прищурился, но почему-то ничего не ответил. Да и выглядел он как-то неважно. Тело словно стало меньше, когти короче, в глазах появилось что-то вроде тоски и обиды. За окном и под потолком больше не клубилась тьма, а стены выглядели грязными, но сухими.

С торжествующим криком Андрей и Лёша рванули к врагу и неожиданно легко вытолкнули его из круга. Бальтадерз с рёвом пролетел парочку метров, разбил спиной стекло и выпал наружу вместе с рамой. В квартиру ворвался ледяной воздух. Друзья метнулись к окну и увидели, что демон, раскинув лапы, лежит в сугробе. Дима поднапрягся и проорал заклинание в последний раз.

Под слабо ворочавшейся потусторонней тушей, словно огромная пасть, разверзлась чёрная яма. Бальтадерз ухнул в неё, не издав не звука. «Пасть» захлопнулась, и всё кончилось.

Из соседних окон понеслись крики возмущения. Видимо, последние десять минут борьбы слышал весь дом. Всевозможные проклятия, как и обещания вызвать полицию, обрушились на головы друзей. Но им было всё равно. Тем более что объявился Сашка — вышел из спальни.

— Мужики, что случилось? Меня что-то в шкаф забросило, я никак выбраться не мог. А сейчас спокойно вылез.

— Санёк, это ты тут завывал и кричал, словно тебя пытают?