Колодец душ - страница 6
Алексий пожал плечами.
– Ну и пейте, на здоровье. Набирайте воду из-под крана и пейте.
Подруга уставилась на него:
– Малыш, ты хочешь, чтобы я в этой гостинице в горной глуши пила сырую водичку? А кто меня лечить здесь будет?
Молодой человек был невозмутим.
– Водичка здесь, к вашему сведению, берется прямиком с ледников-пятитысячников. Чище вам не предложат даже при самой тщательной обработке. Вода в бутылках, которую частично завозят из Китая, грязнее, чем из-под крана. Так что пейте без опасений.
Алка молча смотрела, как Алексий выходит из комнаты, оставив на нашем чайном столике пару баллонов с кислородом, потом повернулась ко мне:
– Мне кажется, или я испытываю культурный шок?
– Зато оценишь нетронутость места.
– Нетронутость? Дикость какая-то! Нет воды в бутылках…
Не успела она высказаться, как снова постучал Алексий. Он молча вошел и поставил рядом с кислородом пару бутылок воды.
Спать хотелось смертельно, но чувство было такое, будто я прошла не одну сотню ступенек и теперь никак не могла отдышаться. Алка рядом ворочалась на своей кровати, потом вскочила и с головой засунулась в свою сумочку. Из сумочки слышалось что-то нечленораздельное:
– Я же точно сюда их складывала. Я не могла их забыть.
– Это ты о чем?
Алка вытащила голову из дамской сумочки и торжественно протянула мне белую упаковку:
– Самые лучшие.
– Для чего, вернее от чего?
– От горной болезни.
Я наотрез отказалась от незнакомых таблеток.
– Не поможет. Я лучше позвоню Алексию.
Алексий появился тоже бледный как смерть, но уже в темно-коричневых замшевых туфлях.
– Это у вас гипоксия начинается. Я вызываю врача.
Мы с Алкой пытались протестовать, но он был неумолим.
– Простите, дамы, но у меня четкие указания на ваш счет. Врач необходим.
Мы переглянулись:
– Самое время познакомиться с тибетской медициной…
Через полчаса мы обе лежали под капельницами, ассистентка молодого доктора засовывала нам в рот какие-то микроскопические шарики с запахом нафталина.
– Это для сердца. Чтобы лучше справилось с высотой.
Алке ровно не лежалось. Она то и дело поворачивалась ко мне и восклицала:
– Ты видела?!
Я не понимала, чем это она так восторгается.
– Ты видела? Он нагрел раствор до температуры тела, прежде чем засовывать в нас иглы!
– И что?
– А ты где-нибудь у нас в больнице видела, чтобы доктора нагревали растворы, прежде чем вколоть пациенту? Нашим наплевать на всасывание и усвоение! Этот доктор просто умничка…
К ее неудовольствию, я была безразлична к физрастворам, способам их приготовления и всасывания. Когда Алексий выдал доктору гонорар и медперсонал удалился, Алка решительно поднялась с постели.
– Сейчас около полудня, и мы не ели, по моим подсчетам, часов четырнадцать.
Алексий вышел, чтобы дать нам одеться.
– Буду ждать вас внизу. Пока переодеваетесь, решите – поедем ли мы в город, чтобы немного подкрепиться, или пообедаем прямо здесь, в отеле.
Спустившись, мы застали Алексия с картой города, в которую тыкали карандашами двое служащих, пытаясь объяснить, куда нам двигаться. Алка сразу влилась в небольшой коллектив:
– Ну что, куда едем?
– В ресторанчик, называется что-то вроде «Мясо яка».
– Не слишком аппетитное название. Может, это по-тибетски звучит более привлекательно.
Ресторанчик оказался небольшим уютным заведением цвета темного дерева. Алексий с видом знатока почитал меню и растерянно посмотрел на официанта. Алке не терпелось приступить к еде:
– Ты попроси для начала хотя бы лепешек, с мясом мы потом разберемся.
Нам тотчас принесли корзинку хрустящих дымящихся лепешек, за которые Алка жадно принялась. Лепешки исчезали у нее во рту с такой скоростью, что мы с Алексием бросили меню и поспешили хоть что-нибудь успеть проглотить. Утолив первый голод, Алка довольно спросила:
– А что нам официант предлагает?
– Голову яка.
– Ты ему скажи, что никакие выступающие части тела животного мы не едим. И внутренности тоже. У нас религия такая.
Алексий нахмурился.
– Я бы не стал в Тибете шутить по поводу религии.
Алка примирительно кивнула:
– Хорошо. Просто скажи, чтобы принес еще лепешек и пару-другую стейков.
Алексий переговорил с официантом, который то и дело понимающе кивал. Меня разбирало любопытство: