Колодец странствий - страница 4

Джеймс собрал осколки скорлупы и бросил в камин. Пламя окрасилось в ярко-синий цвет. Крупные скорлупки с треском лопались, разбрасывая в стороны снопы искр. Мелкие части крошились с тихим шипением. Когда камин прогорел, груду древесной золы покрывал слой искрящегося пепла. Джеймс помешал его кочергой и поставил перед камином ширму.

«Вот и все», — подумал он.

Вскоре мужчина убедился, что оптимизм — его самая сильная черта. Появление мальчика на свет положило начало череде происшествий, которые изменили жизнь в семействе Стоунов.

Малкольм довольно рано научился ходить и говорить. Такое случается. Стоуны заподозрили неладное, когда Малкольму стукнуло полтора года. Он случайно опрокинул на себя небольшую кастрюльку с кипящим молоком. Никто не знает, как Малкольм выбрался из кроватки и как попал на кухню. Последствия происшествия Джеймс видел сам и рассказал об этом жене.

Это произошло, когда он работал в своем кабинете. Звон посуды и пронзительный визг ребенка наполнили дом.

Джеймс вбежал на кухню, Малкольм стоял в луже разлитого молока. Рядом лежал маленький стульчик. Левая рука ребенка, левая сторона груди и левая нога, светились тусклым светом. Под ногами мальчика лежала, какая-то тряпка. Мужчина не отрываясь смотрел на сына. Он присел на одно колено. Свечение быстро прекратилось. Мальчик посмотрел на отца и плюхнулся голой попкой на пол. Как ни в чем не бывало, он поднял обеими руками тряпку и показал отцу. Джеймс покрылся испариной. Его сын держал в руках лоскуты кожи, которые с хрустом, быстро усыхали. Еще мгновение и на пол упали сухие бесформенные обрывки. Мужчина подошел к сыну и поднял его на руки. Тот обнял отца за шею.

— Горя мокко, — пролепетал он. — Бона.

От ожогов не осталось и следа. Розовая, чистая, румяная как будто только, что из сауны, кожа мальчика дышала здоровьем. Джеймс отнес сына в кровать и вернулся на кухню, чтобы убраться. За этим занятием его застала жена.

— Что произошло, дорогой? Почему молоко на полу?

— Ты не поверишь!

Он прятал в мусорный пакет сухие, ломающиеся в руках лоскуты и думал как преподнести ей этот инцидент. Потом плюнул и рассказал. Выслушав мужа, Оливия долго молчала, перебирая столовые приборы.

— Он ведь никогда не болел, — произнесла она. — Если вдруг заболевала Джиллиан, я молила бога, чтобы они не заболели одновременно. Когда она выздоравливала, я не обращала внимания на то, что болезнь, вроде бы заразная, обошла Мэла стороной.

— Да, — добавил Джеймс. — Пять месяцев назад, помнишь, мы слегли с гриппом. Он только спал и просил есть. Я тогда подумал «стойкий оловянный солдатик» растет.

— Ты же врач! — удивилась Оливия.

— И? — не понял он.

— Ты хотя бы раз брал у него кровь на анализы?

— Ребенок не кашляет, играет как заводной, хорошо ест и спит. Я не считал, что это необходимо.

Джеймс Стоун лукавил.

Он при первой возможности взял у сына кровь. Случилось это на восемнадцатый день после появления мальчика в их доме. Отдавать кому-то кровь на анализ он не стал. Договорился с лабораторией и провел тесты сам. Первые результаты его поставили в тупик. Повторный анализ дал тот же результат: его приемный сын имеет высокие регенеративные способности. Еще несколько странных результатов, пугали Джеймса. Он уничтожил их сразу, вместе с образцами крови. Впервые в жизни, он не хотел копать глубже.

«На этом дальнейшие исследования зашли в тупик…» — говорил он себе.

Он боялся, что если продолжит исследования, результаты могут случайно попасть не в те руки и его сын станет «Объектом Х». Работая на правительство, он знал эту кухню изнутри. Джеймс давно ушел со службы, работал врачом в маленьком городе и радовался жизни.

Когда жена задала неудобный вопрос, он с готовностью выпалил заранее заготовленную фразу.

Оливия смотрела на супруга с вызовом.

— Конечно, теперь, в свете новых данных… — начал он.

— Ты не на службе, Джеймс, — перебила его жена. — У нас есть дочь. Наша дочь.

— Малкольм, тоже Наш сын… — пытался, возразить он.

— И я хочу знать, что ей ничто не угрожает, — оборвала она мужа.

Джеймс качнул головой в знак согласия.