Колумб Австралии - страница 25

При всем этом Исабель весьма и весьма себе на уме. Дабы не расписываться в неудаче экспедиции (а фактически, несмотря на то, что открыты новые острова, так оно в какой-то степени и есть, ибо ничто из того, что было задумано, не выполнено), «адмирал» объявляет: корабли идут в Манилу, поскольку им необходим ремонт. А затем, пополнив экипаж и запасы продовольствия, они возвратятся назад.

Впрочем, может быть, ей и в самом деле кажется, что это так?

Но что там думать о возвращении, когда неизвестно, как добраться до этой Манилы. Неведомы толком ни расстояние, ни маршрут. И все же это единственный реальный выход. Вернуться в Перу тем же путем, только в обратном направлении немыслимо из-за ветров и течений. Пройти севернее, пересечь океан, пользуясь маршрутом Урданеты, в принципе возможно, но ведь и Урданета и все его последователи отправлялись в путь из Филиппин. Отсюда же, из южных широт, в Перу, минуя Филиппины, напрямик еще никто никогда не, ходил. Тем более с кораблями, изрядно потрепанными бурями, с крайне скудным запасом продовольствия, с командой, в которой насчитывается больше больных, чем здоровых, да к тому же озлоблённых и перессорившихся между собой людей, по горло сытых выпавшими на их долю приключениями и вообще давно отчаявшихся попасть домой. Положение усугубляется еще и тем, что глава экспедиции умер, командующий отрядом солдат, умевший держать их в руках, убит, а недовольство «адмиралом» и ее родственниками продолжает расти.

Итак, корабли идут в Манилу. Но прежде — так хочет Исабель — надо поискать Сан-Кристобаль, золотой остров Менданьи. Может быть, там нашла себе прибежище альмиранта, с потерей которой Исабель никак не хочет примириться. Не потому, что ей жалко людей. Все проще: альмиранта, а также ее груз в основном составляли собственность семьи Менданьи — Баретто. А там, где речь идет о ее собственности, Исабель шутить не любит.

Где-то как будто неподалеку должен быть остров. Но где?

Уступая «матери-командиру», Кирос действительно некоторое время ищет остров. Постепенно, однако, эта затея нравится ему все меньше. С провиантом беда, его очень мало. Обветшали паруса,’рвутся канаты, каждый день находятся новые, неполадки. На корабле много больных и нетрудоспособных. Предложение Кироса (вполне разумное предложение!) бросить оба маленьких судна и перевести всех людей на капитану Исабель отвергает начисто. Ей думается, что следует поступить иначе: забрать всех больных с капитаны и превратить галеот в своего рода лазарет. Против этого, однако, возражает Кирос: суденышко маленькое, еле держится на плаву, больных и раненых можно разместить только на палубе. Они же погибнут!

Перепалка продолжается. А тем временем Кирос решительно меняет курс флотилии. Проходит несколько дней, с кораблей уже виден лесистый берег. Кирос думает, что это Новая Гвинея. Задерживаться нет времени, и эскадра идет дальше. Кирос не знает, что он допустил ошибку: не Новая Гвинея это вовсе, а те самые Соломоновы острова, куда они с Менданьей так хотели попасть и которые он тщетно искал по приказанию Исабель.

Словно виденье, исчезает высокий берег. Теперь впереди лишь море и волны.

Медленно, ужасающе медленно ползут корабли. Рационы приходится снизить: кружка воды в сутки, две- три ложки затхлой мучной похлебки без масла. Каждый день умирают люди. На корабле прогнило все дерево, мачты держатся каким-то чудом. А донье Исабель все нипочем. У нее свои собственные неприкосновенные запасы: вино, молоко, мясо. У нее все есть, и она даже свои туалеты велит по-прежнему стирать в пресной воде. И устраивает скандал, когда Кирос просит ее не делать этого. То, что Исабель вздорна, мелочна, тщеславна, то, что от нее порой не добьешься правдивого слова, Кирос знал и раньше. Теперь выясняется, что она жестока и до крайности бессердечна.

А положение становится все более грозным. В один из серых, сумрачных дней от флотилии уходит галеот. Его капитан Фелипе Корсо давно недоволен: ему хотелось возглавить экспедицию. Не получилось. Теперь, считает он, когда того и гляди погибнет капитана, пора улизнуть: сумеет он привести свой корабль в Перу или хотя бы на Филиппины — все почести за открытия, совершенные в этом плавании Менданьей и Киросом, достанутся ему.