Колумбы российские - страница 48

— Абросим, — крикнул радостно Батурин, — как же ты это спасся?! Как тебе удалось?

— А как ты? — в свою очередь удивлялся Плотников. — Эти вот, партовщики, говорили, что колоши переловили всех вас в лодках и кого убили, а кого увели в плен!

— Да, схватили Кочесова и Еглевского; оба были ранены. А мне удалось вырваться из их рук и убежать в лес. Видел я, что Тараканова тоже захватили в байдаре, но вроде бы не убили.

…Капитан Барбер решил отправить отряд вооруженных моряков на пепелище Михайловского форта, главным образом для того, чтобы похоронить тела до сих пор лежавшие на берегу и около пепелища форта. Плотников и Батурин тоже отправились на берег.

Когда вельботы подошли к пологому песчаному берегу, их встретила страшная картина. Вдоль всего берега стояли высокие колья… много кольев с воткнутыми на них головами убитых защитников форта. И везде, куда только не посмотришь, лежали обезглавленные тела людей.

Капитан Барбер поморщился, приложил платок к носу. Смрадный запах стал повсюду. Он коротко приказал:

— Всех похоронить!

Быстро выкопали матросы неглубокие ямы и закопали тела. Барбер с Плотниковым и Батуриным осмотрел пепелище форта. Ни одного здания там не осталось, только пепел да недогоревшие бревна. Во дворе сожженного форта нашли пять медных полурасплавленных пушек да у ворот — шестую пушку, тоже приведенную в негодность. Только к вечеру вернулись обратно на корабль, где был созван «военный совет», в нем приняли участие офицеры корабля и оба русских. Нужно было решить, что делать дальше — идти на Кадьяк или оставаться в бухте и узнать у индейцев, есть ли у них живые пленники.

Тараканов в день нападения индейцев один греб в своей одноместной байдаре… подошел к берегу и стал вытаскивать лодку, как вдруг на него навалилась ватага индейцев, повалили на спину. Один из колошей оттянул его голову назад, обнажив голое горло, а другой замахнулся ножом, чтобы отхватить ему голову.

Вдруг кто-то схватил индейца за руку:

— Не надо… взять его в наше селение… — послышался повелительный женский голос. Индеец послушно опустил нож.

Другие индейцы моментально скрутили Тараканову руки и посадили на песок. Удивленный Тимофей посмотрел на свою спасительницу. Он уже мысленно распрощался с жизнью, когда вдруг в последний момент рука с ножом опустилась, и он остался жить. Он посмотрел на молодую индианку и от неожиданности вскрикнул:

— Даша, это ты? Что случилось?

Он узнал девушку. Это была служанка Кузьмичева, которого он недавно видел, когда тот приехал ловить рыбу.

— Почему они напали на меня? Что это значит? — опять спросил он девушку.

Он знал ее хорошо. Удивительно красивая, с несколько суровыми чертами лица девушка работала прислугой у Кузьмичева уже несколько недель, и Тараканов знал, что Кузьмичев жил с ней. Его удивило то уважение и послушание, которое он заметил теперь в обращении индейцев с ней. Они ее слушались, как будто она была дочерью вождя. Тогда она работала простой служанкой, прозванной русскими Дашей. Теперь она выглядела совсем другой. Не было и следа прежней услужливости и покорности в ее манерах. Наоборот, во всем ее поведении виднелась прирожденная привычка властвовать. Это была не служанка Даша, а властная принцесса!

Девушка подошла близко к Тараканову, почти прикасаясь подолом своего кожаного одеяния к его лицу… низко наклонилась и, в упор глядя ему в глаза своими черными, горящими от ненависти глазами, злобно прошептала:

— Все русские убиты… только тебя, собаку, возьмут в селение… будешь там одним из рабов!

Она гордо выпрямилась и свысока посмотрела на пленника.

— Ты здоров, молод и силен… силен, как мул… тебя жаль убивать… ты будешь у нас мулом.

— Но, Даша… я ничего не понимаю… А что случилось с Кузьмичевым, твоим Кузьмичевым?..

Девушка вдруг преобразилась… Она стала похожа на настоящую фурию… Вдруг она пнула Тимофея прямо в лицо настолько сильно, что он повалился на-

бок на землю, затем подошла к нему и яростно плюнула на песок.

— Кузьмичев, вот… от него ничего не осталось… только один плевок… Его голова… — и она выразительно провела ребром ладони по своему горлу, — голова чик-чик… висит на колу.