Колыбель предков - страница 18

Публикация Дюбуа в 1892 году вновь не взбудоражила ученый мир — ее, как и предшествующие, просто-напросто не заметили. Но это было затишье перед бурей. Дюбуа осталось сделать всего один шаг, чтобы после шести лет неустанных поисков и мучительных размышлений воскликнуть наконец: «Эврика!» Это не значит, что раскопки 1893 года привели к новому открытию. Напротив, поездка в Тринил оказалась на этот раз безрезультатной — ни одной, даже самой незначительной кости шимпанзе прямоходящего обнаружить не удалось. Дюбуа не стал испытывать судьбу, а тем более сетовать на нее. С обычным для него рвением он продолжил изучение найденного за предыдущие два года.

Чем больше Дюбуа думал над результатами измерений черепной крышки и бедренной кости, а также над выводами из наблюдений особенностей структуры костей шимпанзе из Тринила, тем больше сомнений и противоречивых мыслей возникало у него. До чего же причудливо и сложно перемешались в них особенности, характерные для антропоида и человека! Настолько неразделимы они, что Дюбуа порой приходил в отчаяние, стараясь точнее определить квалификационный статус загадочного существа, жившего миллион лет назад у подножия вулкана Гунунг-Гелунгунг. С одной стороны, он как будто прав, присоединив его к семейству шимпанзе, — черепная крышка при осмотре сразу же вызывала в памяти череп современного шимпанзе и отчасти гиббона, недаром Дюбуа затратил массу усилий, чтобы заполучить на свой рабочий стол четыре черепа шимпанзе и два черепа гиббона, с которыми он теперь проводил тщательное сравнение черепной крышки. Коренной зуб тоже во многом близок коренным шимпанзе и гиббона. Но как совместить все это с огромным размером черепа тринильца, невероятным для антропоидов объемом мозга и человеческим бедром? Да и коренной зуб в некоторых деталях строения сильно развит и гораздо ближе стоит к коренным человека, чем шимпанзе и гиббона. Значит, можно присоединить хозяина тринильской черепной крышки к семейству гоминид, людей? Однако объем его мозга составляет всего две трети объема мозга человека, да и слишком обезьянообразен он, чтобы возвести его в ранг человека! Дюбуа искал и не находил выхода из туника, куда завели его сравнения.

А что если?.. В самом деле, для чего, собственно, прибыл он сюда, на Малайский архипелаг? Недостающее звено! Переходная форма между обезьяной и человеком! Тот самый Pithecanthropus ereclus, обезьяночеловек прямоходящий, рожденный гениальным воображением Эрнста Геккеля… Дюбуа был потрясен неожиданным поворотом своих мыслей. Вот он, давно желанный выход из мучительного тупика: в Триниле найдены кости не обезьяны, но и не человека. Он извлек из земли останки существа, стоящего на грани перехода от обезьяны к человеку. Недостающее звено отныне нельзя считать недостающим. Оно находится у него в руках.

Теперь, когда сомнения остались позади, Дюбуа решил объявить о своем открытии в специальной публикации на немецком языке. При всем желании ее нельзя не заметить: в 1894 году он выпускает в Батавии хорошо иллюстрированную книгу, название которой поразило антропологов: «Pithecanthropus erectus, eine menschenahliche über gangsform aus Java»[2]. Да, Дюбуа снова, на этот раз окончательно, изменил имя обитателя тринильских джунглей — это не Anthropopithecus (человекообразная обезьяна), а, наоборот, Pithecantropus (обезьяночеловек). Две составные части имени поменялись местами — только и всего, но за такой далеко не случайной перестановкой скрывался глубочайший смысл, на уяснение которого ушло два года! Эрнст Геккель мог торжествовать — изобретенное им название предполагаемой переходной от обезьяны к человеку формы было принято Дюбуа без колебаний. Однако вторую часть имени— alalus (бессловесный) он заменил словом erectus — прямоходящий, заимствованным от имени антропопитека. Геккель ошибся, оценивая возможности обезьяночеловека: Дюбуа, изучая внутреннюю полость черепной крышки из Тринила, заметил отчетливый отпечаток извилины Брока, с которой связывают уровень развития речи. Питекантроп, по утверждению Дюбуа, говорил, мыслил, координировал свои движения!