Командир - страница 9

Он подошел и поздоровался. Сорокин был приятно удивлен. Даже улыбнулся своей холодноватой, едва ощутимой, скользящей улыбкой, знакомой Егорову. А Надя, не таясь, ответила сдержанно.

— В Москву? — спросил он.

— Нет, на юг, в отпуск, — ответила Надя. — В Москве будем один день, заедем к маме.

— Она все там живет?

— Да, все там, — неохотно сказала Надя: Егоров неосторожно коснулся их прошлого.

Он понял это и, меняя тему, сказал, что на юге погода отличная, что недавно летал в Адлер, отдыхающих там полно, разгар сезона.

А сам видел украдкой, что сын, Алеша, разглядывает значки пилота-миллионера на его пиджаке.

— Мой отец тоже был летчиком, — сказал он.

И Егоров вспомнил, как эту же фразу сын сказал в их первую встречу; и опять вспомнился тот осенний дождливый вечер, и грустный мальчик, и старая фотография с обломанным уголком.

Но вот что задело Егорова: те же слова Алеша произнес теперь как-то легко и небрежно.

А мать сразу перебила его:

— Алеша, ты задерживаешь товарища.

— Ничего, — ответил Егоров. — Может, он сам будет летчиком.

Алеша, подумав, спросил:

— А это трудно?

— Можешь увидеть сам.

— Я видел только в кино.

— Ну, идем, покажу.

Сын смотрел недоверчиво.

— Ты будешь там мешать, — быстро сказала Надя.

Сорокин молчал.

— Не помешает, — сказал Егоров. — Он на одну минуту.

— Можно, мама?

— И не беспокойтесь за него, мама и папа. — Это Егоров сказал с чуть заметной горечью.

Конечно, они поняли, что хотел он этим сказать.

— Хорошо, иди, — вздохнула Надя.

Егоров пропустил сына в дверь. И в кабине были удивлены, увидев рослого незнакомого паренька.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Здорово! — ответил Иннокентий, второй пилот, взглянув на командира: хотел понять, чем вызвано нарушение дисциплины.

— Знакомьтесь, — сказал Егоров. — Это Алеша. Его отец был летчиком.

— А-а, — успокоился Иннокентий. — Сын летчика, наше племя. А где отец? Уже на пенсии?

— Погиб, — быстро сказал Егоров. — Погиб в Арктике.

Алеша обернулся и посмотрел на него странно, с пытливостью, с недоверием.

— Ну, ну, садись. Ты же хотел посмотреть.

Алеша осторожно втиснулся в левое, командирское кресло.

— Командуй, — подмигнул ему Иннокентий.

Тронув Иннокентия за плечо, Егоров дал понять — оставь его, пусть сидит.

Сын чуть подался вперед и замер. И отец понимал его, — когда-то он сам впервые увидел, как величаво и плавно плывет навстречу все небо и вся земля.

Небо у горизонта пылало закатом, светились облака, а земля под ними темнела пятнами гор и тайги.

Сын сидел и смотрел, а отцу очень хотелось дотронуться до него и почувствовать его теплоту. Да, у него есть и дочь, и, когда он, вернувшись из рейса, входит в свой дом, она уже спит, и он стоит у детской кроватки и думает: а где-то есть сын. Есть сын. И — нет его.

Хотя вот он, живой: рука отца легла ему на плечо.

Молниеносно они пронзили легкое облачко, и по кабине скользнула бесшумная тень. Потом снова казалось, что они висят в фиолетовом небе. Землю закрыло сумраком. В темной глубине мерцали редкие искры огней. Только у горизонта, отражая закат, светилось тусклое пятно.

— Что это? — спросил сын.

— Байкал.

Потом землю начало затягивать пасмурной дымкой. Серая пена клубилась близко под крыльями.

Постояв немного еще, Егоров сказал Иннокентию:

— Я выйду к пассажирам.

Тот взглянул на него пытливо: мол, что сегодня с тобой, Сергей Ильич?

— Я тоже пойду, — встал Алеша.

— Нет, останься, — тихо и твердо сказал Егоров: не то разрешил, не то приказал.

— Ладно, — согласился Алеша и сел обратно в командирское кресло.

Егоров открыл дверь. Кажется, его уже ждали, крайнее кресло было пусто — Сорокин пересел к иллюминатору.

Егоров сел рядом с Надей, и Сорокин не оглянулся, делая вид, что смотрит на небо и облака. Просто не хотел им мешать: что бы ни было, но Алеша — их сын.

— Ну, как он? — спросил Егоров.

— Ничего, здоров, учится хорошо, — ответила Надя.

— Кем хочет быть? Летчиком?

— Ну, об этом говорить еще рано. Хотя я иногда и сама думаю, что он уже не мальчик. Знаешь, у него есть девушка. Симпатичная.

— Не рано ли?

— Вместе ходят в парк и в кино. Вот и вся их любовь, как мне кажется.

— И мы с тобой начинали с малого.