Компьютер Бронзового века: Расшифровка Фестского диска - страница 13

Сторона В Фестского диска существенно отличается от стороны и А и содержанием, и длиной «фраз», и типом использованных на ней пиктограмм, и характером повтора фраз. Короче, различий между сторонами диска слишком много, чтобы подробно перечислять их, но едва ли не самое важное из таких различий связано с числом символов, составляющих фразы, то есть другими словами, количеством знаков, находящихся между двумя отрезками радиальных линий, пересекающих спираль. На стороне А диска число знаков в пределах фразы колеблется от двух до пяти, тогда как на стороне В число таких знаков, заключенных в «скобки» между двумя радиальными линиями, никогда не бывает более пяти. Некоторые символы, регулярно появляющиеся на стороне А, встречаются на стороне В лишь однажды или дважды. Точно так же определенные символы, постоянно фигурирующие на стороне В, всего раз или два встречаются на стороне А. На стороне В число повторяющихся фраз значительно меньше, и в их повторениях не просматривается никакой математической закономерности. Однако на каждой из сторон диска имеет место четкая математическая взаимосвязь между числом символов и количеством разделительных линий. На стороне А находится в общей сложности 123 знака-пиктограммы и 31 разделительная линия. Что же касается стороны В, то на ней насчитывается 119 пиктограмм и 30 разделительных линий. И на той, и на другой стороне отношение числа знаков к числу линий одинаково — 3,96:1 (то есть почти по четыре знака в каждой «фразе»).

Насколько мне известно, ранее никто еще не высказывал предположения, что знаки Фестского диска, помимо — или даже вместо — лингвистического значения могут иметь и математический смысл. Это не значит, что я выступаю против самой идеи о том, что символы-пиктограммы, кроме математической информации, могут нести еще и языковое, лингвистическое содержание. Точнее говоря, я убежден, что они действительно несут такое содержание; все дело в том, что мы пока что не можем понять — какое именно. Мне кажется, что эти пиктограммы расположены с исключительным мастерством и действительно несут некую лингвистическую, то есть словесную, информацию, но при этом сгруппированы особым образом, что позволяет им функционировать в качестве маркеров и выполнять чисто математические функции. По всей видимости, минойцы могли создать этот многоуровневый текст для неких специфических нужд. Поскольку диск содержит определенную математическую информацию, минойцы, по всей видимости, предполагали использовать его в неких конкретных целях, возможно — в качестве «вычислительной машины».

Мысль о том, что Фестский диск мог служить чем-то вроде вычислительной машины или калькулятора, заключавшего в себе определенную лингвистическую информацию, далеко не столь фантастична, как это может показаться на первый взгляд. В конце концов, создать такой диск с использованием средств современного языка не так уж трудно. Более того, подобный текст мог иметь форму молитвы или ритуального песнопения и в то же время содержать в себе некую математическую базу, на которой и основан принцип действия «машины». Чтобы продемонстрировать, как могла работать подобная машина, я создал образец условного текста. Этот образец для удобства и простоты записан в виде линейного письма, а не по спирали, но его очень легко «закрутить» в спираль на диске, подобную той, по которой записаны пиктограммы на самом Фестском диске.

Так, надпись на стороне А такого гипотетического диска могла бы гласить:

Такая же надпись на стороне В могла бы звучать так:

Хочу подчеркнуть: я отнюдь не утверждаю, что эти примеры можно воспринимать как одну из возможных интерпретаций пиктограмм на Фестском диске. По сути, эти тексты представляют собой аналоги ритуальных гимнов в смысле их содержания и количества отрезков-«фраз» и разделительных линий, хотя мне не удалось передать повторяющиеся фразы — эту характерную черту текстов на Фестском диске. Что касается самого диска, то математическая информация, содержащаяся на нем, могла представлять интерес только для тех, кто мог ею воспользоваться. Все же прочие могли воспринять содержание, выраженное в словах. Песнопения эти могли быть прочитаны каждым, кто владел этой письменной грамотой и понимал язык, на котором написаны эти письмена. Что же касается большего, то есть всех аспектов информации, то они были уделом посвященных, воспринимавших математическую составляющую.