Кому вершить суд - страница 13
Арон говорил, что отец его, человек далеко не глупый, хотя и почти неграмотный, сам иной раз в приступе откровенности сознается в том, что не понимает, почему фортуна так благоволит к нему. Он, мол, вовсе не самый честный и не самый душевный из пятерых братьев. А вот ведь богач, в то время как другие либо еле-еле сводят концы с концами, либо уже отправились на тот свет.
— Это он о Пинхусе, — пояснил Арон. — Пинхус, между прочим, единственный из пятерых закончил гимназию и даже поступил на медицинский факультет. Он был на две головы выше братьев, и моего папаши в том числе. А если человек хотя бы немного умеет думать и если он чему-нибудь учился, то может ли он не стать революционером? Наш Пинхус был народником и погиб в якутской ссылке…
Уснули они лишь на рассвете…
На физико-математическом факультете Петр проучился недолго и перешел на юридический. В глубине души он очень давно, еще при жизни отца, мечтал в будущем изучать право. Со временем эта тяга ничуть не ослабевала, а, быть может, даже усиливалась от его соприкосновения с несправедливо устроенной жизнью. Ныне же он пришел к убеждению, что для России гораздо важнее переустройство общества по законам справедливости, чем самые крупные достижения ученых-естественников.
Была, правда, и другая — должно быть, не менее важная — причина. У студентов-юристов оставалось неизмеримо больше времени. А ему теперь был дорог каждый час. Они втроем — Андрей, Арон и он, Петр, — организовали кружок рабочих пропагандистов. Занятиями руководили попеременно. Помещение для встреч всякий раз находил Арон. При капиталах его папаши это не составляло большого труда.
И с землячествами они решили не порывать. Не отдавать же их на откуп «оракулам». С некоторых пор ни один «чай», ни одни «именины» не обходились без бурных столкновений между «оракулами» и их молодыми противниками. Во всяком случае, Петра к концу второго семестра избрали в Совет петербургских студенческих землячеств. А это дело тоже требовало времени.
Первое письмо из Женевы пришло еще в сентябре. Виктория писала, что Женева не похожа ни на один русский город. И народ в Швейцарии, не в пример нашему, живет сытнее и благоустроеннее. Потому и люди там добрее, приветливее. Даже русские эмигранты — а их там порядочно — становятся более похожими на швейцарцев, чем на самих себя. Письмо было восторженным.
Но вот уже в следующем — как они и условились, Виктория писала раз в неделю — речь шла о делах обыденных: о комнате, снимаемой в старом городе на берегу Роны, о лекциях, новых знакомых, ценах на провизию, плате за квартиру, письмах из дому. А в конце, в постскриптуме, Виктория, как ему показалось, чуть-чуть испуганно извещала, что у них, должно быть, весной будет ребенок.
Эта новость ошеломила Петра — невозможно было вообразить себя отцом. Ему-то и самому всего лишь двадцать один! Но тотчас устыдился своего настроения. «Сын, — Петр не сомневался, что родится именно сын, — мне нисколько не помешает в деле. Зато это будет мой сын! Я его воспитаю революционером. Виктория мне поможет…»
А потом Виктория затосковала по мужу и по России. Единственной отрадой на чужбине было общение с русскими эмигрантами. Их в Швейцарии оказалось много больше, нежели она ожидала. В одном из писем она сообщила, что познакомилась и коротко сошлась с Плехановыми, «милыми интеллигентными людьми». Петр в первый момент глазам своим не поверил. Прочел фразу еще и еще раз. Ошибки быть не могло. Виктория писала: «с Плехановыми». Это была громадная удача — жена знакома с Плехановым!
Письмо Петр показал друзьям. Арон моментально воспламенился, сказал, что случая упускать нельзя и Петру следует немедля поехать в Швейцарию. На месте Петра он и минуты бы не раздумывал. Андрей смотрел на вещи трезвее.
В конце марта пришло письмо из Женевы с известием о рождении сына. Виктория писала, что роды у нее принимала Роза Марковна, жена Плеханова. Если бы не Роза Марковна, она и вообразить не может, как бы все это закончилось…
Друзья решили, что Петру самое время побывать в Женеве. Было выхлопотано разрешение университетского начальства. Арон расстарался по части денег, и Петр налегке отправился за границу. Он взял с собой лишь небольшой чемодан с подарками для жены и сына и скрипку, непременно сопровождавшую его во всех поездках.