Конан и слепая богиня - страница 7

Он неуверенно поднялся на ноги и, спотыкаясь, заковылял к двери. На нищего у стены он даже не взглянул, поэтому не заметил, что Kавайра двинулся за ним, словно тень. Причём, так быстро, что полностью забыл про свою хромоту.

Пресловутый квартал «Аромат красного лотоса» славился дурной репутацией. А притон «У козы» Тамира считался злачным местом даже в самом районе. Притон этот, однако, обладал одним большим преимуществом — он был самым дешевым.

Могучему киммерийцу пришлось пригнуться, когда он проходил через входную дверь. Внутри его встретил удушливый мрак, тяжёлый спёртый запах тухлых овощей, баранины, пережаренного сала, мочи и потных мужских тел. В воздухе плавали густые клубы дыма. Пришлось даже остановиться на мгновение, чтобы осмотреться при переходе от яркого света к сумраку помещения. Низкие потолочные балки были дочерна прокопчены чадящим дымом мерцающих лучин. Опилки на полу, наверное, помнили первого короля Атлантиды, и с тех пор на них извергло блевотину столько выпивох, сколько благородных владык восседало на троне этого легендарного континента за долгие столетия до того, как он исчез в холодных морских глубинах.

Северянин, поморщившись, невольно сжал пальцами нос и плюхнулся на шаткую лавочку возле дальней стены зала — так, чтобы, прислонившись к ней, прикрыть спину и получше осмотреться. Кувшин тёплого пива, кусок жёсткой говядины и чёрствый хлеб пока что сполна воплощали все его пожелания.

Завсегдатаи притона, которые при входе неизвестного мужчины смолкли на миг, снова вернулись к пьяному шуму и кутежу. Всех этих мужчин разных народностей объединяло одно: безоглядная жадность к деньгам и презрение ко всяческим правилам людской порядочности. Прислуживали им женщины с такими же холодными и жёсткими взглядами, как и у гостей. Помимо этого, в их взглядах тоже читалась жадность. Больше всех шума производили приказчики вендийских купцов, чьи головы были обёрнуты кусками грязной ткани. Они яростно о чём-то спорили с кофийскими торговцами лошадей, сидящими за тем же столом. Чуть далее и более спокойно обсуждали грязную сделку туранские контрабандисты наркотиков далёкого Востока, так ценящихся в распутных заморийских городах. На другом конце комнаты зембабвийский чёрный гигант — по-видимому, телохранитель одного из купцов — с мрачным видом приканчивал неизвестно который по счёту кувшин дешевого вина. Чем дальше, тем всё более дикие взгляды он бросал на своё окружение и, видимо, не мог дождаться, чтобы наброситься на первого же, кто даст для этого повод или предлог. Между этими людьми без устали шныряли местные жулики всех мастей и сутенёры. Здесь они явно чувствовали себя как дома: не в силах похвастаться роскошными одеждами, они умели привлекать простаков, втягивая тех в азартные игры.

Посетители кабака промывали глотку разбавленным пойлом, подобием помоев, в блаженной уверенности, что на данный момент не подчиняются никакому распространённому закону, кроме закона сильнейшего, и что если они сами не будут слишком много и пристально таращиться на соседей по столу, то будут избавлены и от их внимания.

Конан уже готовился кинуть несколько пар медяков обслуживающей его девке, решив, что лучше провести ночь где-нибудь у ворот города на одном из парапетов, нежели в паршивом заведении Тамира, когда шум в помещении внезапно стих. По обшарпанным каменным ступеням в притон спустилась женщина в тёмно-синем бархатном плаще с капюшоном, накинутым на голову. Даже в полумраке были видны изящные изгибы её тела и блеск зелёных глаз. Удивлённую тишину разорвали рёв и грохот, когда мужчины начали вскакивать со скамеек и стульев. Таким образом, таинственной посетительнице не удалось избежать неприятного внимания. Охраняли её шестеро воинов, вооруженных короткими кинжалами, висевшими пока на поясе, и длинными кожаными кнутами, оканчивающимися увесистыми острыми шипами и металлическими шариками, в руках. По таверне пронёсся хриплый вздох, и разочарованные мужчины вновь опустились на свои места.

Необычные посетители направились прямо к Конану и окружили со всех сторон его стол, а закутанная в плащ женщина села напротив него. Юноша остался бесстрастно-равнодушным. На его лице не шелохнулся ни один мускул, но глаза сверкнули, вспыхнув синевой льда. Левой рукой он схватил кувшин и отпил глоток, а правую же словно невзначай приблизил к мечу.