Конармия - страница 12

— А как же, господин сотник, мать при ней, — бойко ответил урядник. — Воронежские. Прошлый год прибыли. Кудиновы фамилия.

— Очень хорошо. — Красавин с довольным видом оглядел Катю, — Так вот, барышня, у нас разговор короткий. Будете плохо работать — ваша мать пострадает. Понятно? Ну ладно, надеюсь, что мы найдем общий язык… Фролов, иди с барышней на квартиру. Пусть возьмет вещи. А потом приведи в штаб. Я отвезу ее к генералу.

Красавин бросил на девушку насмешливый взгляд и, придерживая шашку согнутой в локте рукой, вышел на улицу.

— Ну айда! — злобно сказал Иона Фролов. Он расстегнул кобуру и вынул револьвер. — Если побежишь — застрелю. Выходи!

Яким Сердечный чудом спасся от расстрела. После команды «пли» он упал и прикинулся мертвым. До ночи лежал под трупами. Потом выбрался, раздобыл лошадь и и без шапки, босиком примчался в хутор Казюрин. Теперь он сидел перед Буденным и рассказывал о событиях. в Платовской. Тут же, в небольшой хате с земляным полом, находились два брата Буденного, хуторской кузнец Иван Колыхайло и несколько молодых казаков.

Яким Сердечный рассказал о страшной смерти милиционера Долгополова и начальника почты, сожженных живьем, об избиении партизан. Около трёхсот человек было арестовано и заперто при станичном правлении. Казнь их назначена этой ночью на рассвете.

Буденный слушал, хмурясь, посматривал на поседевшую за один день голову товарища, а сам думал о том, как прийти на помощь захваченным.

— Так ты говоришь, Городовикова не было среди расстрелянных? — спросил он, когда Сердечный кончил свой рассказ.

— Нет. Дед Барма говорил, что под Городовиковым коня убили. А кадеты кричат: «Бери его живого! Генерал обещал награду!»

— Куда его дели?

— Не знаю.

— А Бахтуров?

— Убили его.

Буденный сокрушенно покачал головой, резкая морщинка легла меж его широких бровей, рука, лежавшая на столе, выбивала барабанную дробь.

— Кадетов?

— Да.

Яким Сердечный сказал, что офицерская рота вместе с генералами ушла обратно в зимовники, но в Платовской осталось сотни полторы с батареей.

— Помрем, а своих выручим! — произнес Буденный решительно. — Нет, не помрем, нам еще жить надо, — поправился он, — а выручить — выручим!

Яким Сердечный недоуменно посмотрел на него.

— Ас чем выручать-то, Семен Михайлович? У них, гляди, сила какая. А у нас ни людей, ни оружия!

— Вот у меня наган есть, — Буденный опустил руку на кобуру. — Тебе винтовку дам. Ну? У братьев дробовики, — он бросил быстрый взгляд на братьев. — Пойдете с нами? — Братья утвердительно кивнули головами. — Ну а ты, Колыхайло? — Буденный повернулся к сидевшему в углу хуторскому кузнецу, рослому, рябому, очень сильному, пожилому уже человеку.

— Пойду. Я дубину возьму, — твердо сказал Иван Колыхайло, переводя взгляд на свои огромные руки.

— Ну, кто еще? — Буденный вопросительно обвел глазами собравшихся. — Я ведь давно не был с вами. Почти пять лет отсутствовал. Кто еще есть подходящий на хуторе? Может, Беспалого возьмем? Он парень здоровый. Ты его хорошо знаешь, Яким?

Сердечный в ответ безнадежно махнул рукой.

— Нет, не гожий он для этакого дела. Только подведет. Он, как говорится, без винта в голове. Шалый.

— Ну раз так, то придется оставить. Кого еще?

— А мы на что? — обидчиво заговорил молодой чубатый казак, переглянувшись с товарищами. — Разве мы ненадежные какие люди?

Буденный весело посмотрел на казаков.

— А о вас и речи нет, — произнес он, похлопав по столу широкой ладонью. — Прямо сказать, знаю, что и спрашивать не надо… Ну вот, собралось нас семь человек, — заключил он. — А если по качеству будем считать, то выйдет не семь, а все семьдесят! Да неужели с такой силой мы не разобьем белогвардейскую сволочь, будь она проклята! А? Как думаете, хлопцы? Разобьем?

— Разобьем! — уверенно подхватил Иван Колыхайло.

— Семен Михайлович, я сначала не хотел говорить:

— Михаилу Ивановича тоже забрали, — прерывисто заговорил Яким Сердечный.

— Отца взяли? — Буденный нахмурился. — Что же они, и со стариками воюют? Так… так… Ну, еще поглядим, чья возьмет!

Приближался рассвет. На востоке протянулась чуть заметная сероватая полоса. Ветер приутих, и тучи медленно ползли над станицей. Кружась в воздухе, падал пушистый снежок.