Конармия - страница 51

— Каким образом вы потеряли орудие, полковник? — строго спросил Фицхалауров.

— Что же прикажете делать, ваше превосходительство? Что с возу упало, тому глаз вон! — невозмутимо отвечал Султан-Гирей, постоянно путавший русские поговорки. Он подправил торчащие под горбатым носом черные усы. — Что я мог сделать, будучи атакованным превосходящими силами?

«Болван!» — подумал Фицхалауров, делая нетерпеливое движение рукой, держащей бинокль. За холмами показался вьющийся по ветру красный значок.

— Вы мне пока не нужны, — сказал генерал. Султан-Гирей отъехал к выстроившейся неподалеку бригаде.

— Что, ругается? — вполголоса спросил его командир полка князь Дадиани — невысокий черноволосый человек с острой бородкой, делая жест в сторону Фицхалаурова.

— А что же, хвалить, что пушку потеряли?

— Да, конечно, нехорошо получилось, — согласился Дадиани. — А у меня беда, князь.

— Что такое?

— Клинок в атаке сломал.

— Ваш клинок — дерьмо. Вот у меня шашка: деду пол-Кавказа давали — не взял! Настоящая гурда, — сказал Султан-Гирей, опуская маленькую, но сильную руку на эфес богатой шашки в серебряных ножнах.

Дадиани хорошо знал, что в ножнах этой шашки лежал самый обыкновенный золингеновский клинок, но спорить с начальством не стал. Он только молча показал в сторону холмов. Оттуда с двух направлений показались идущие рысью взводные колонны буденновцев. Это были полки Тимошенко и Литунова. Полк Городовикова Буденный оставил в резерве. Силы были явно неравные, но это не смущало Буденного. Он имел под рукой хорошо закаленных, испытанных бойцов, глубоко уверенных в том, что они бьются за правое дело, тогда как у большинства белогвардейцев чувство это отсутствовало.

Буденный подал знак шашкой. По фронту прозвучала команда. Полки двинулись рысью. По земле покатился конский топот. Накрытые артиллерийским огнем белые поспешно выстраивали развернутый фронт. Было видно, как сотни расходились из колонны вправо и влево, заливая бурой массой всадников заснеженную степь…

Тимошенко скакал, чувствуя под собой сильную, ловкую, понятливую лошадь, которая понимала не только каждое легкое движение повода, корпуса или ноги всадника, но словно сама бросалась туда, куда посылал ее всадник.

«Прекрасный конь! Спасибо Оке Ивановичу!» — подумал Тимошенко, выпуская лошадь во весь мах.

Красные и белые со страшной быстротой шли на сближение. Неожиданно строй белых сломался. Сотни стремительно хлынули в стороны. В образовавшиеся ворота ударили навстречу буденновцам ружейные залпы. Тимошенко не сразу понял, что падает. Это увидел Буденный. Гнедая кобылица Тимошенко взвилась на дыбы, прошла шага два на задних ногах и с размаху вместе с всадником рухнула на землю. Мимо него с грохочущим топотом пронеслись эскадроны. Тимошенко вскочил и дернул поводья, но лошадь, не двигаясь, косила на него быстро гаснущий глаз. Предсмертная дрожь проходила волной по животу и ногам. Пуля ударила ей в лоб над белой звездой.

— Спасибо, милая, ты спасла мне жизнь! — прошептал Тимошенко, оглядываясь на быстрый конский топот. К нему подскакал Федя с подседланной лошадью. Командир прыгнул в седло и помчался вслед за полком. Он нагнал его в ту минуту, когда послышался дикий крик казаков, ударивших с фланга. Тимошенко, рубя встречных, вбился в ряды головной сотни.

«Молодец! — подумал Буденный, не терявший из глаз нового командира полка. — Прямо сказать, командир подходящий». Он хотел подскакать к Тимошенко, но тут его внимание привлекло появившееся справа большое построение всадников. По белым башлыкам поверх бурок Буденный понял, что это бригада Султан-Гирея, и, подумав это, решил, что настала минута двинуть в бой свой резерв. Связные, пригнувшись в седлах, помчались к Городовикову, укрывшемуся в балке. Там уже заметили их. Бойцы садились в седла.

— Ну, ребята, гляди, — говорил Дерна двум молодым бойцам, недавно вступившим в полк, — ваше дело меня охранять, а я за всех трех порубаю.

Такой порядок был заведен еще в партизанском отряде. Впереди шли в атаку лучшие рубаки, за ними телохранители, оберегающие их от нападения со стороны. Следуя этому правилу, буденновцы несли сравнительно небольшие потери, а сами производили невероятное опустошение в рядах противника.