Концессия - страница 13
В те годы Иосида думал, что оружие — это сабли, винтовки, пушки, а война — движение батальонов, уничтожающих противника и, в свою очередь, уничтожаемых противником... О деньгах тогда он думал с презрением. Солдат, японец и деньги — были для него понятия несовместимые.
С тех пор прошло 25 лет. Как все изменилось в мире и прежде всего в Японии!
Как изменчива человеческая душа!
Иосида теперь думает о деньгах совершенно иначе.
И о войнах он думает иначе.
Воевать могут не только генералы, но и рыбопромышленники... К этой истине не так-то просто было прийти члену старого дворянского рода Японии.
Может быть, ни в какой другой стране не презирали так купцов всех видов и рангов, как когда-то в Японии.
Времена, времена! Как изменчивы времена и как изменчивы люди!..
— Я буду вас поддерживать во всем, — сказал Иосида. — Иногда армии оставляют поля битв.
— Я не оставлю никогда, — отрезал Яманаси.
Фраза была грубовата, но она понравилась Иосиде. Он засмеялся и в течение нескольких минут смотрел в щель от раздвинутой сёдзи. В саду около пруда сидел на корточках мальчик и сооружал дома из раковин и цветных камешков. Черная голова мальчика, его голая загорелая спина, зелень кустов и темнота воды — все это понравилось министру. Он снова рассмеялся:
— Иногда армии оставляют поля битв, и тогда в бой вступают другие силы... Я буду вас поддерживать.
Яманаси вернулся в Хакодате.
Всякая война требует единства плана и командования. Одни фирмы были решительны, другие нет; одни не опасались ничего, надеясь на японскую армию и ненависть многих правительств к большевикам, другие, несмотря на все это, боялись, ибо, наблюдая события последних лет, они пришли к выводу, что Советская Россия есть явление нового, ни с чем не сравнимого порядка, и обычные соображения к ней не применимы.
Яманаси созвал совещание рыбопромышленников. Он выступал в начале его, в середине и в конце. Он звал к выполнению великой японской миссии, которая заключалась в том, что японцы должны быть везде и им должно принадлежать всё. Он был признанным лидером совещания, его слушали, с его мнениями соглашались, его ненавистью заражались.
На этом совещании возникла «Рорё Суй-сан Кумиай» — «Ассоциация японских рыбопромышленников в советских водах», куда вошли наиболее значительные фирмы.
Яманаси-сан окончательно почувствовал себя полководцем покорных, дисциплинированных армий. Он готов был наступать на большевиков, на Америку и на тех из соотечественников, которые по каким-либо причинам не понимали высокой государственной мудрости «Мицу-коси». Непонимающими были многочисленные мелкие рыбопромышленники, оставшиеся за бортом объединения.
Яманаси предложил им вступить в «Рорё» на неприемлемых для них условиях: они теряли всякую независимость и становились даже не пайщиками, а просто служащими ассоциации.
Они пытались возражать: правда, они еще не успели разбогатеть... Но они — японцы!
Однако этот аргумент не подействовал на Яманаси.
Он знал, что через год, через два он затянет на их шеях петлю, и они согласятся.
Советско-японская рыболовная конвенция двадцать восьмого года вступала в действие в двадцать девятом году. Ее основой была — сдача рыболовных участков с публичных торгов.
Свободные торги! Свободные для японцев и для русских! Этот пункт волновал всю рыбопромышленную Японию.
Яманаси волновался чрезвычайно. «Мицу-коси» владела восемьюдесятью процентами всех участков. Что же будет, если в торгах примут участие русские? Кто поручится, что они не захватят японских рыбалок? И потом, мало ли что может произойти во время свободных торгов?
Остальные члены «Рорё» боялись не столько русских, сколько самой «Мицу-коси».
И только мелкие фирмы, не вошедшие в ассоциацию, которым терять было нечего, хотя и беспокоились, но вместе с тем и радовались. Они ждали для себя от торгов каких-то перемен к лучшему.
Еще недавно покорные союзники стали роптать, появлялись самые невозможные мысли и предложения, а незадолго до торгов какой-то борзописец открыто обстрелял Яманаси в передовой «Рыболовного вестника», заявив, что права, установленные Портсмутским договором, не монополия «Мицу-коси», которая стремится сохранить во что бы то ни стало свои тридцатипятипроцентные дивиденды.