Конец Пути - страница 6

— Да здравствует революция! — закричал капитан Лонгин, после чего залп поразил его боевых товарищей, и его самого. Они попадали, в глазах их застыл ужас, а губы всё ещё тихо шептали кому — то: "пощады".

Убрать! — воскликнул генерал, после чего развернулся и направился в ставку. За ним, следом, пошёл Аккерман, цинично улыбаясь. Там их уже ждал комендант Мосицкий вместе с офицерами ставки. Отдав честь вошедшим командирам, комендант рапортовал:

— Мой генерал, ваш приказ выполнен. Разрешите исполнять свои предписанные обязанности?

— Разрешаю, — довольно проговорил генерал.

— Мой генерал, разрешите? — почти шёпотом проговорил телеграфист из другого конца помещения.

— Разрешаю.

— Вам телеграмма от министра иностранных дел Вальтера Моргана: "Поезд министерства взорван. Имела место быть диверсия. Кадэр и 10 из 11 министров мертвы. Я последний представитель правительства в нашей стране. Движущаяся с нами армия сейчас застряла в сотне километров от столицы. Постараюсь привезти их как можно быстрее. В сложившейся обстановке, я не имею никакого другого выбора, кроме как назначить Вас главнокомандующим сухопутными, воздушными, морскими войсками столицы, а так же возложить на Вас обязательства военного министра. Вместе с тем, я стаю главой Правительства Спасения родины, которое объявляю временным, до победы в войне. Отныне вся законодательная власть находится в руках моего скоро сформированного кабинета. Вам я жалую временный пост: министр военного времени. Отныне любые решения о реквизиции наших ресурсов для военных нужд принимаете вы.

В комнате повисла тишина. Генерал застыл в раздумьях, полковник Аккерман широко открыл рот.

— О… Ответ, — наконец ожил генерал. Его голос звучал очень тихо, но с каждым новым словом он обретал всю большую уверенность, — ответ Вальтеру Моргану: "Благодарю за доверие, премьер-министр Морган. Я присягаю на верность нашему Правительству, а так же вступаю в должность военного министра, министра военного времени, и прочие должности, который Вы, как глава правительства, мне дадите. Жду вашего принятия моей присяги. Генерал А., Верховный Главнокомандующий, министр военного времени".

И снова в зале повисла тишина. Никто не знал, поздравлять ли в такой час генерала с новым званием, ведь одновременно с этим они скорбели по погибшим министрам… Да и уместны ли поздравления, когда война виновна в его назначении? Тишину прервало новое сообщение от Моргана:

— Ответ, мой генерал!

— Читай.

— "Принимаю Вашу присягу, генерал. Приступайте к делу. Я сообщу о Ваших полномочиях командующим всех наших фронтов и военных штабов. Держитесь. Моя армия скоро будет здесь".

— Слушайте приказания, господа офицеры, — тут же сказал генерал.

Глава 2. Прощание

К сожалению, для людей все ужасные события, происходящие в нашей жизни, предпочитают живое мёртвому. Мертвецы никогда не болели. Они не страдали, их не пытали в казематах. Они не чувствовали ужасов войны. Нет. Всё это чувствуют люди, но не мертвецы. Однако может ли человек, живущий всю жизнь без печалей и ужасов, считаться живым? Может, он всё время был мёртв, а это — один большой предсмертный сон? Вдруг жизнь это то, что мы видим перед смертью.

Очередной выстрел пробудил жителей всего дома ото сна. На этот раз он не звучал приглушенно. Наоборот, снаряд упал рядом. Наверное, артиллерийские выстрелы, воронки от их снарядов… Это то, к чему нельзя привыкнуть никогда.

Никто не падал с кроватей, но уже через пару минут было понятно, что никто более спать не будет. Но нас интересуют не все люди, которые жили в том доме, а одна конкретная комната. Именно там, в кровати, лежал удивительный человек.

Его лицо, несмотря на молодой возраст, а было ему не более двадцати девяти, покрыто мелкими шрамами. Нос горбатый от неправильно сросшегося перелома; надбровные дуги имели форму треугольника. Таким предстал мне главный герой последующих событий, и я попытался передать его внешность через простое описание.

Но вернёмся в эту комнату. Он проснулся, вздрогнув от выстрела артиллерии. Лишь раскрыв свои очи, он положил свою руку на вторую половину кровати. Вместо ожидаемого тепла своей жены, его рука тронула холодный воздух.