Конец "Зимней грозы" - страница 6

— Товарищ Бережнов, почему полк задержался в Зетах? — громыхнул он и тут же повернулся к начальнику штаба. — Мне известно, что это ваша инициатива, Ванченко, так ведь, товарищ Карапетян? — блеснул генерал светлыми глазами в сторону полноватого черного подполковника — командира 60-й бригады.

— Чего приткнулись? — не ожидая ответа, снова обрушился Вольский на Ванченко. — Вначале заправка, а теперь что полк задерживает? Почему упустили инициативу, — накалялся генерал. — Вы куда смотрели, товарищ Бережнов, почему не применили власть командира?.. Почему подразделения полка без промедления не ударили по Рубежному еще ночью, после того как получили благоприятную разведсводку?..

Командир полка, сдвинув на затылок шапку, смахнул ладонью обильный пот с покатого лба, переходящего в обширную лысину, и снова тщательно поправил шапку на голове. Все оцепенело смотрели на генерала, а он тут же продолжил:

— Пока здесь отсиживались, противник из Верхне-Царицынского благополучно испарился. Обоснуйте ваш приказ авангарду сосредоточиться в Зетах! Ну что молчите?

Ванченко вскоре перестал улавливать смысл слов. Глядя на Вольского, он попытался ориентироваться в его настроении, определить по форме поведения опасность для себя последствий происходящего и поэтому косил на других своих начальников, снова и снова оценивая их реакцию на общую ситуацию.

«Довод, найти довод!» — кричал внутренний голос Ванченко. И он вдруг разогнул колени, толкнул свое тело вверх.

— Разрешите, товарищ генерал? — начал начштаба мягким, вкрадчивым голосом. — Зная ваш приказ, я все-таки не мог поступить иначе в условиях повреждений многих машин и, главное, чрезмерной растянутости полка. Теперь полк сосредоточился, машины восстановлены, подзаправлены и…

— Довольно! — встал Вольский. — Теперь не только полк, но и вся бригада лишила себя чести первой участвовать в соединении фронтов. Это сделают за вас другие части корпуса. А бригаду в резерв! Все. Мне в обозе делать нечего, — снова зло повысил он голос. — Ясно? Объяснение, товарищ Карапетян, представите в рапорте, я вас вызову!

Через сто часов после начала операции «Уран» по окружению Сталинградской группировки гитлеровцев между Калачом-на-Дону и Советским соединились танкисты 36-й мехбригады подполковника М. И. Родионова корпуса генерал-майора В. Т. Вольского и 45-й танковой подполковника П. К. Жидкова корпуса генерал-майора А. Г. Кравченко.

Козелков и Кочергин узнали об историческом событии соединения Юго-Западного и Сталинградского фронтов от взволнованного Гаспаряна, прямо в своей длиннополой шинели влетевшего в тесную парилку, где лейтенанты, воспользовавшись тем, что бригада вот уже вторые сутки находится в резерве, соревновались в искусстве владеть березовым веником.

— Мигом в штаб, — высоким голосом выпалил Гаспарян, с треском распахивая дверь. — Кончайте! Работы много!

Размякшие с пару и тяжело дышащие лейтенанты у штабного автобуса столкнулись с Мотаевым. Быстро нырнув в люк своей тридцатьчетверки, ритмично порыкивавшей подле автобуса, капитан, крикнув, что Гаспарян уже выехал вперед, к переднему краю, жестом показал им на борт. Танк, выбросив из-под гусениц снежные комья, рванул с места так, что оба едва успели уцепиться за скобы башни. Зажав зубами рукавицы, они второпях их надевали. Мотаев вновь появился в люке и, повернувшись, прокричал:

— Ванченко в корпусной медсанбат отбыл, теперь Гаспарян заместо него! Начальство ваше…

Оба «пассажира», взглянув на улыбающегося капитана, быстро обменялись многозначительными гримасами. Однако тут же закрыли раскрасневшиеся лица рукавами. Башню обдувал колючий ветерок. Подмораживало. Разгоряченные, они сразу и не заметили этого.

Резко замедлив ход, тридцатьчетверка встала.

— Приехали, ребята, слазь! — выскочил Мотаев из башни и, ухватившись рукой за ствол пушки, ловко спрыгнул вперед.

Лейтенанты поспешили следом. Все трое присоединились к группе командиров, толпившихся вокруг. Тут же оказался и командир 3-й роты полка Бережнова — Орлик, худенький, смазливый лейтенант, который при встрече молча окидывал Кочергина прищуренно-испытующим взглядом живых карих глаз, как казалось потому, что, будучи старше Гаспаряна и ровесником Мотаева, он — Кочергин — оставался всего лишь лейтенантом. Неожиданно для себя Кочергин заметил замполита Ибрагимова, державшегося, как всегда, чуть в стороне. На приветствие подбежавших только он ответил легким кивком, слегка улыбнувшись Мотаеву. Другие увлеченно продолжали разговор.