Конфискованная земля - страница 12
Потом он начал ругать себя: «Эх, лучше бы я Рыжего Османа послал, а сам остался! Ему там с ними не справиться».
Занятый своими мыслями, он не заметил, как оказался прямо перед домом Мастана. Он остановился. Что он скажет, сумеет ли все правильно объяснить? Со злости ударил сильно кулаком в дверь. Рука заныла.
— Кто там? — раздался женский голос.
— Это я — Хасан. Хозяин дома?
— Отца нет.
— А где он?
— Не знаю, еще не приходил.
— Есть у вас такой Хаджи… — начал Хасан нерешительно.
Если бы перед ним был Мастан — другое дело. А тут за толстой дверью стояла и слушала дочь Мастана. Стоит ли ее посвящать в это дело?
— Что случилось с Хаджи?
— Там в виноградниках, в сторожке… В сторожке…
Слышно было, как девушка подошла ближе к двери.
— Что он сделал в сторожке?
Голос звучал совсем рядом. Хасан преодолел смущение.
— Один парень из соседней деревни… убежал с одной девушкой… В винограднике Сыддыка их увидел Хаджи… Ну и пристал к ним… Вот я и хотел сказать…
— Ах, негодяй!..
Девушка медленно приоткрыла дверь. В руке у нее был фонарь.
Хасан уже несколько раз видел дочь Мастана на улице. Но ему никогда не приходилось сталкиваться с ней лицом к лицу. «Красивая», — подумал он.
Девушка тоже внимательно посмотрела на него.
— Да отца-то ведь нет.
За спиной девушки показалась ее мать.
— Вот-вот, что я говорила! — вмешалась она. — Вечно этот Хаджи лезет, куда его не просят. Никого не признает. Ни стыда, ни совести у человека. А наш, должно быть, у старосты. Он еще днем собирался к нему. Может, туда заглянете?
Хасан замялся.
— Он со мной на людях, пожалуй, и говорить не станет. Мы с ним на днях в кофейне немного повздорили.
В стороне послышались шаги и голос Хаджи.
— Что случилось, сестра?
— А-а! Значит, одумались, ушли? — Не выдержал Хасан.
— Ты тоже хорош! — заорал Хаджи, увидев его. — Собрался защищать гулящую девку…
— Еще раз тебе говорю: такими словами не бросайся, — оборвал его Хасан.
— Затащили девку в сарай, а потом о ее чести вспомнили…
Хасан решительно шагнул к Хаджи.
— Ты себя со мной не равняй. Мое тесто замешано на чистой муке. Чем угодно поклянусь, худого я не замышлял. А помочь путникам у нас еще никто не отказывался…
— Это неважно, — решительно сказала жена Мастана. — Сколько раз тебе говорили, Хаджи, не в свое дело не суйся!
Хаджи растерялся. Он никак не ожидал, что хозяева будут против него.
— Да мы так, сестра… Гуляли просто.
Дочь Мастана повернулась к Хасану.
— У них только и забот, что устраивать везде скандалы. А вы, Хасан, заходите к нам, выпейте чашечку кофе — отец сейчас придет. Обо всем ему и расскажете.
— Нет, меня Рыжий Осман ждет… Он там, в сторожке.
— Мы вас так не отпустим, — поддержала дочку Зюбейде-ханым. — Раз уж пришли… Сейчас и муж подойдет.
Хасан подчинился, вошел в дом.
— Исмаил, — обратилась хозяйка к человеку, который молча стоял рядом с Хаджи, — хозяин у старосты сидит, сходи позови его.
Парень отправился к старосте, остальные вошли в дом. Девушка предложила Хасану сесть. Тот чувствовал себя как на иголках. На душе было скверно.
— Алие, поди-ка приготовь кофе, — распорядилась Зюбейде-ханым.
Девушка вышла. Хасан только сейчас узнал, как ее зовут.
— Вы здешний? — спросила хозяйка, внимательно разглядывая Хасана. — Мой дед тоже из этих мест.
— Я сын Халила-аги из рода Караахмета, — ответил Хасан, и в голосе его прозвучала гордость.
— Пусть земля ему будет пухом! С нашими он не очень-то уживался, а все же я слышала о нем много хорошего. Упокой аллах его душу!
— Благодарствуйте.
— Твоя мать жива-здорова?
— Жива, слава аллаху, только вот часто болеет.
— Что с ней?
— Слаба стала. С ног валится. Весь дом на ней.
— Тебя, значит, еще не женила?
— Да где там! Чтобы жениться, деньги нужны.
— Все будет со временем. И деньги будут. — Женщина вздохнула.
— Хорошо бы!
Вошла Алие с расписным стеклянным подносом в руках.
— Пожалуйста, — подошла она к Хасану.
Едва Хасан взял чашку, отворилась входная дверь.
— Отец пришел, — сказала Зюбейде-ханым.
Хасан невольно поднялся.
— Сидите, сидите, — подбодрила его Алие.
Она совсем не походила на деревенскую. «Даже в касабе девушки не такие, — подумал Хасан, усаживаясь на прежнее место. — Наши, деревенские, дикие, пугливые, разговаривать стесняются».