Конкурс на место жены некроманта - страница 3

— Дамы, я на вашем месте бежал бы отсюда. И чем быстрее,

тем лучше.

На недоуменные взгляды, устремленные на него, пояснил:

— Хозяин наш просто маньяк. Вы же слышали, что он уже три раза был женат?

— Это все слышали.

Недовольно фыркнула мамаша. Общаться с обслуживающим персоналом ей явно не хотелось. Но возможность узнать что-то новое об объекте охоты перевешивала.

— Да, вы наверняка слышали ладную байку о богатых разведенных дамах. Вот только это не так. — Заговорщицки прошептал Горден. — Я здесь давно работаю и знаю, что хозяин любит красивых девушек. — Он с обожанием посмотрел на дочурку, подчеркивая тем самым, кого он считает красивой.

Дочурка слегка зарделась. — Так вот, только перед отъездом он всех их в подвал водил, туда, где у него лаборатория. А оттуда они уже выходили какие-то странные: бледные, молчаливые, с вуалью на лице. Потом сразу садились в экипаж и уезжали из города. Поговаривают, что он их того, — некромант выразительно провел ребром ладони по шее, одной рукой удерживая поднос — чтобы отступные не платить. А после воскрешает и отправляет куда-нибудь подальше, чтобы не нашли.

Лица его собеседниц посерели и вытянулись, носатая так и вовсе чуть лимонад не выронила.

— Да нет, — неуверенно пробормотала мамашка, — быть не может. Об этом бы узнали…

Горден посмотрел на неё честными серыми глазами.

— Дело, конечно, ваше, верить или нет. Только сами подумайте, после развода хоть одна из его жен в городе появлялась? — увидев увеличивающиеся в размере глаза, "слуга"

наставительно добавил. — То-то же! Моё дело маленькое,

предупредить. Жалко ведь такую красоту.

Для пущей убедительности он бросил ещё один печальный взгляд на носатую жабу и, вздохнув, откланялся. Не прошло и пяти минут, как его собеседницы спешно покинули дом.

Так Горден подходил то к одним, то к другим, старательно прореживая их ряды. Но как оказалось, не только его усилия приводили к такому результату. Периодически из библиотеки,

куда слуги отводили претенденток на собеседование, вылетали бледные и запуганные дамы. Из глаз мамашек бесследно пропадало желание заполучить в зятья пусть и богатого, но весьма опасного некроманта, и их дочери полностью поддерживали это решение.

Видимо, Мэри постаралась. Интересно, как она, не умея говорить, ведет с ними беседу? Что его боевое, во всех смыслах, умертвие доверило отбор претенденток кому-то ещё,

он не верил.

Камилла торопилась уйти как можно дальше от места прибытия дилижанса. Совсем не хотелась попасться на глаза своему опекуну, который, несомненно, догадался, куда могла направиться девушка, не способная представить документы,

удостоверяющие личность. Понять, что она села на тот единственный доступный транспорт, где их не запрашивают,

не составит труда, так же как и определить направление её движения. Поэтому Камилла, выйдя из пыльной почтовой кареты и поудобнее перехватив свой скромный саквояж,

направилась в центр города, особо не заботясь о маршруте. Что делать дальше, она не знала.

Когда Камилла решилась на побег, четкого плана у неё не было. Было лишь желание — сбежать подальше из того ада, в котором она жила последний год, как погибли её родители. Не имея других родственников, и будучи несовершеннолетней, ей полагался опекун, коим по решению суда был назначен партнер её отца — Джон Истер. И тогда он стал менять её жизнь постепенно, мотивируя это заботой о ней же.

Когда были живы родители, Камилла училась в пансионе

"Просвещенные девы", где львиная доля времени уделялась языкам, литературе, экономике, точным наукам, и знания там давались наравне с мужскими учебными заведениями. Но мистер Истер решил, что при пережитом стрессе такая нагрузка "опасна для здоровья", и перевел её в пансион с говорящим названием "Покорность". Цель этого учебного заведения — подавить малейшие зачатки самостоятельности,

сделать из девушек безропотных овечек, способных лишь жить по указке мужа. Только на момент перевода, Камилле было неполные семнадцать лет, и изменить её мировоззрение и характер оказалось невозможно. Девушка с печалью вспоминала те времена, когда она с удовольствием ездила на каникулы домой, теперь же была готова остаться в ненавистном пансионе, лишь бы не видеть семью опекуна.