Конни и Карла - страница 7
— Опять за свое? — Он смотрит на нее, прищурившись, и начинает шумно заглатывать кока-колу. Он прекрасно знает, что Конни не выносит этого, и делает это ей назло.
«Ну, погоди, кобель!» Тот факт, что в прошлый раз, когда она объявила Элу об их разрыве, все кончилось постелью, еще не значит, будто она не способна извлекать уроки из собственных ошибок.
— Пошли, Карла, — говорит она и встает из-за стола, несмотря на то что вообще-то собиралась завершить ужин хорошей порцией горячего шоколадного пудинга и ванильным мороженым.
— Куда ты, детка? — спрашивает Майки.
— У нас еще второе представление, — напоминает ему Карла.
— Ах да, Майки, у нас еще второе представление, — говорит Эл, передразнивая Карлу и закатывая глаза. — Ты что, забыл, с кем имеешь дело? Никакого уважения! Немедленно засвидетельствуй свое глубокое почтение нашим великолепным, да что там говорить — просто гениальным… официанточкам.
Конни с трудом подавляет в себе желание выскочить из-за стола и двинуть Элу по физиономии. Она успокаивает себя только тем, что этот урод не стоит даже такого знака внимания с ее стороны.
— Слушай, Эл, заткнулся бы ты! — говорит она.
— Нет уж, Конни, это ты заткнись, — возражает он, начиная заводиться и повышать голос. — Сколько можно? Что за идиотская затея с этими представлениями? Ни черта у вас не получится — это ведь и ежу понятно. Сколько уже лет прошло? И что мы имеем? Две официантки вихляются в аэропортовском баре. Да на вас смотреть жалко! Так что, девчоночки, посмотрите правде в глаза: никогда вам не стать настоящими актрисами, и никакого своего шоу у вас не будет.
— Нет, будет, — сухо и по возможности уверенно возражает ему Конни.
Она готова на все, только бы не дать Элу позлорадствовать над тем, что он сумел-таки нанести ей удар в самое чувствительное место. Больше всего на свете она боится, что слова этого придурка окажутся правдой. Ей даже приходится сделать вид, будто ей попала в глаз соринка, и старательно проморгаться, чтобы скрыть от Эла внезапно подступившие слезы.
— Стену лбом не прошибешь, Конни. Перестаньте вы обе дурью маяться наконец, — не унимается Эл. — Жить нужно проще.
Эл, конечно, звезд с неба не хватает, зато прекрасно чувствует, как можно побольнее зацепить Конни. Она понимает, что он просто хочет ее позлить в отместку за то, что она не желает больше с ним встречаться, но никак не может поверить, что человек, с которым она провела столько лет вместе, окажется таким садистом и будет так над ней издеваться.
— Вот глянь на меня, — гордо заявляет Эл, ударяя себя при этом кулаками в грудь, как горилла. — Как я живу? Да просто отлично. Никаких проблем. И знаешь, почему? Да потому, что я себе их сам не создаю. Нужно брать то, что идет в руки, и не пытаться прыгнуть выше головы.
«Ну, блин, и о чем с ним после этого можно говорить? Философ хренов, жизни еще учить будет».
— Ты лучше в словарь загляни, Эл. Там есть такое слово — «цель». У человека ведь должна быть цель в жизни, должно быть что-то, к чему стремиться. А иначе это не человек, а растение какое-то. Нельзя же всю жизнь плыть по течению, нужно и самому чего-то добиваться.
С этими словами Конни встает и пытается выйти из-за стола. При этом она натыкается на загородившего ей дорогу Эла.
— Слушай, Конни, у меня терпение тоже не бесконечное. Вечно ждать, пока у тебя из головы дурь выветрится и ты что-то для себя решишь, я не собираюсь, — говорит он.
«Это что, угроза или обещание?»
— А никто и не просит тебя ничего ждать, Эл, — говорит она негромко, но достаточно твердо, жалея только о том, что не может, как какая-нибудь волшебница из сказки, взмахнуть палочкой и сделать так, чтобы Эл исчез. Она устала ругаться с ним, устала объяснять ему, что в ее планы не входят свадьба, обзаведение домом, мужем и парочкой детей. Когда-то в будущем — вполне возможно, но не сейчас. И уж точно не с ним.
Не выпуская руку Конни, он говорит:
— Обрати внимание, дорогая: кругом полно других девчонок, и завести подружку мне не составит никакого труда. Какого черта ты из себя все время строишь? Почему не ведешь себя как нормальный человек?