Конные и пешие - страница 5
Молодые в то время свадеб справлять не любили, считалось это проявлением мещанства, однако ж Скворцовы-старшие решили соорудить вечеринку и пригласить на нее близких знакомых, а отцу Петра дали телеграмму.
На этой вечеринке Борис Ханов держал речь, низенький, плотный, в полосатой футболке, он кричал: они живут в стремительное время, и выигрывает тот, кто решает сразу, и Петр в этом смысле для него образец.
Петр и в самом деле не досадовал на себя или на обстоятельства, которые вынудили его сделать этот шаг; мгновенно приняв решение, он и не помышлял отступиться от него, тут же поверил: этот брак — благо для него, Ниночка — приятная женщина, милая и добрая, и он сделает все, чтобы они жили согласно и интересно. А когда прошло время и они переехали в Москву, где старший Валдайский выделил им в квартире комнату, он и впрямь почувствовал, как Ниночка стремительно отвоевывает все большее пространство в его буднях, постепенно уверовал, что жизнь без нее сделалась бы невозможной.
Он пошел работать на завод к концу сорокового года, а Ниночка перевелась в Московский университет на второй курс. Начинал Петр работу на заводе тяжело, хотя уже трижды побывал на практике, но все же тогда его опекали опытные инженеры; тут же надобно было принимать решения самому, а в прокатном цехе, куда его определили, оборудование было изношенным, вальцовщики работали в основном старые, не очень-то считались с молодым инженером, хотя порядки утвердились строгие, дисциплина жесткая, особенно карали за опоздания, и в обязанности Петра входило наблюдение за этим. Когда один из старых рабочих опоздал на три минуты, Петру пришлось его отчитывать, он предупредил вальцовщика: если такое повторится, это отразится на его заработной плате. Он чувствовал на себе злой и вместе с тем насмешливый взгляд рабочего, ему было неловко, и Петр чуть было не вспылил, когда тот тихо пробормотал:
— Сопли утри…
Петр, однако, сумел сдержать себя, не позволил обиде разрастись, понимал: если невзлюбит этого рабочего, тот ответит ему тем же, а у того есть друзья-приятели, и тогда на его авторитете инженера можно ставить крест: ведь он еще ничем не завоевал симпатии к себе в цехе.
Петр рассказывал о своих промахах отцу, у того за плечами все же был немалый опыт, и тот отвечал: это неизбежность, через такое надо пройти, он, конечно, может ему подсобить, но лучше бы сын сам находил решения, сам набивал шишки на лбу, опыт старших не всегда годится молодым, да это все равно, что присвоить себе чужие мысли, выдать их за свои, рано или поздно это скажется, обнаружится слабость, а чтобы стать сильным, нужна волевая тренировка. Петр Сергеевич это понимал и принимал, он верил отцу и, когда ущемлялось его самолюбие в цехе, особенно людьми, стоящими ниже по должностной лестнице, принимал это покорно, стараясь понять, в чем ошибся. Все же это было для него мучительным: с детства привык, чтобы окружающие относились к нему уважительно, умел утвердить свои права во дворе, в школе, в институте. С Ниночкой он о своих неудачах не говорил, перед ней держался твердо, показывая, что все у него спорится, он крепок и силен, и она видела его таким, пылко награждая нежностью и обожанием… Так дожили они до войны.
Заводской коллектив быстро редел, люди уходили в армию, но Валдайского не вызывали в военкомат, и он знал — почему: на инженеров-металлургов была наложена броня, но он был здоров, силен, и с каждым днем становилось все невыносимее от косых взглядов в автобусах, в метро, а после того, как отец, старый военный специалист, отбыл в распоряжение какого-то штаба, ему и вовсе сделалось невмоготу, и он твердо решил идти на фронт. Удалось в конце сентября с группой заводских товарищей эвакуировать Ниночку в Свердловск, а сам он двинулся на призывной пункт. После трехмесячной подготовки получил звание лейтенанта и был направлен в боевую часть командиром взвода.
Начинал он с неудач, дважды был ранен, но не тяжело и возвращался в строй, затем, уже командуя батальоном, снискал славу наиболее отчаянного и удачливого из офицеров, доводилось в решающий момент самому вести солдат в атаку, иногда ходил вместе с разведчиками к немцам, чтобы добыть «языка», за что был наказан вышестоящим начальством, но это на него не подействовало; закончил он войну на Курляндском полуострове, где шли тяжелые бои даже после того, как Германия капитулировала, закончил командиром полка и в июле сорок пятого возвратился в Москву, где уже ждала его Ниночка.