Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол - страница 34
– У нас хотя и прекрасная слышимость, но все-таки не такая идеальная, как в общежитии студентов-химиков имени монаха Бертольда Шварца из «Двенадцати стульев». Поэтому слышала я лишь отдельные фразы. Речь шла о каких-то матчах – судя по всему, футбольных.
– Почему вы так решили?
– Потому что они спорили о мячах, о том, кто у кого выиграет и с каким счетом. Вообще, признаюсь вам честно, я футбол терпеть не могу. Это все благодаря моему покойному мужу, который был большим его любителем. Когда в 1961 году киевское «Динамо» впервые стало чемпионом, он исчез из дома на два дня – праздновал с друзьями эту победу. Вон там на стене у нас висел портрет какого-то Калевского или Копейского, который, видите ли, забил в том чемпионате больше всего голов. Сумасшедшие люди!
Женщина ошиблась – футболиста звали Виктор Каневский, он забил в том «золотом» составе «Динамо» больше всех мячей – 18. Однако поправлять хозяйку Оленюк не стал, опасаясь увести ее от нужной темы в разговоре. Вместо этого он спросил:
– А вы не можете вспомнить какие-то детали скандала за стеной: сколько человек скандалили, были ли угрозы друг другу и так далее?
– Судя по голосам, их было двое. Сначала они разговаривали на повышенных тонах. Один другому говорил, что он кого-то подвел, что результаты какого-то матча не сошлись. А тот ему отвечал, что с него хватит – он выходит из какой-то игры. Я не выдержала и хотела позвонить в милицию. Но когда я выходила из комнаты, крики внезапно стихли, и я передумала вызывать ваших коллег. Но назад уже не вернулась – включила здесь телевизор и легла на диван. Потом уснула и проспала вплоть до вашего прихода.
Задав женщине еще несколько вопросов, Оленюк вежливо распрощался и вернулся в квартиру, где произошла трагедия. К тому времени там находились лишь двое – следователь прокуратуры и участковый. Именно его Оленюк и отправил к Ирэне Андреевне, чтобы тот запротоколировал ее показания.
– Значит, к версии о самоубийстве прибавилась еще и версия об убийстве, – закуривая сигарету, резюмировал следователь.
– Выходит, что так, – открывая дверцы платяного шкафа, стоявшего в углу комнаты, ответил Оленюк.
– Там ничего интересного нет – мы уже смотрели, – предупредил сыщика его коллега.
И все же Оленюк еще раз проверил все карманы у висевшей на вешалках одежды покойного и, действительно, ничего там не нашел. После чего он подошел к книжному шкафу, стоявшему в противоположном углу.
– А здесь смотрели? – спросил он у следователя.
Тот, пуская дым в потолок, лишь пожал плечами.
Тогда Оленюк стал брать с полки книги одну за другой и внимательно их листать. Книги были в основном художественные – собрание сочинений советской и зарубежной классики. Причем все шло вперемешку – Шолохов соседствовал с Сервантесом, а Катаев с Шекспиром. В томике последнего Оленюк и нашел то, что могло представлять интерес для следствия. Эта книга являла из себя ничто иное, как ловко оборудованную потайную коробку. Для этого в середине книги все страницы были аккуратно вырезаны бритвой таким образом, что создавалось свободное место с тайником. В нем лежали какие-то бумажные купоны, на которых с одной стороны стояли цифры, а на другой – дата и круглая печать с буквой «Т» посередине.
– Что за тайнопись? – спросил следователь, заглянувший через плечо Оленюка.
– Пока трудно сказать что-то определенное, – пожал плечами сыщик. – Но в тайнике они хранятся явно не случайно. Так что будем приобщать их к делу.
Зампред КГБ Армении Грайр Михаелян сидел в кресле и, внимательно слушая доклад начальника 2-го отдела контрразведки, мысленно перенесся на девятнадцать лет назад – в октябрь 1954 года. Он тогда только что вернулся из Австрии, где в течении трех лет работал в советской части Союзной контрольной комиссии. Затем его отозвали на родину и назначили в КГБ Армении. На тот момент там шла чистка кадров – старых служак из «бериевского призыва» отправляли на пенсию (а некоторых в тюрьму) и на их место приглашали новых сотрудников-армян, желательно из других регионов. Например, новым шефом армянской Чека стал Георгий Бадамянц, который до этого четыре года работал в литовском КГБ. Что касается Михаеляна, то он до своей работы в Австрии трудился в туркменском КГБ, поскольку родился в Ашхабаде.