Константин Заслонов - страница 18
А с другой, — душа рвется к борьбе с врагом. Руки чешутся — мстить, мстить и мстить фашистам!
Но прежде чем он найдет способ, как удобнее и действеннее вредить врагу, надо подобрать людей. Всех, кого знал раньше, надо пересмотреть заново: не доверять своим прежним представлениям о них. «Протереть его наждачком!»
«Нужно действовать крайне осмотрительно, не спеша, но всё-таки нужно торопиться. Дорог каждый час, дорога каждая минута. Надо помочь Красной Армии: ведь железнодорожник — родной ее брат! Надо сделать так, чтобы сорвать, застопорить этот непрерывный бег фашистских поездов, — тех, что день и ночь мчатся на восток, тех, что везут на фронт под Москву солдат в грязно-зеленых шинелях, длинноствольные пушки и неуклюжие громады танков с черными пауками на бортах.
Под откос их!»
С такими мыслями лежать было невмочь.
Заслонов пришел в нарядческую раньше всех. Оказывается, для него уже было приготовлено место: посреди двух нарядческих столов стоял третий.
Следом за Константином Сергеевичем пришел на работу Штукель. Сегодня Штукель сразу узнал Заслонова, первым ему поклонился и назвал: «господин Заслонов».
Пришел и фриц. Он изобразил на своей унылой физиономии некоторое подобие улыбки и отрекомендовался: «Фрейтаг»[3].
Глядя на него. Заслонов невольно вспомнил белорусскую поговорку: «Сморщился, как худая пятница».
«Вот уж действительно по шерсти и кличка!»
День начался.
В нарядческую входили немецкие и русские паровозники. Фашисты были вооружены карабинами или пистолетами.
Русские бригады — старые знакомцы Заслонова, — неожиданно увидев его тут, не знали, что́ и подумать и как себя с ним держать.
Первое, что ясно отражалось на лице каждого при виде дяди Кости, была радость, смешанная с удивлением. Но это длилось только короткий миг. Удивление так и оставалось, а радость быстро уступала место презрению, насмешке, которая вспыхивала в глазах, а у более молодых и непосредственных — прямой ненависти.
Константин Сергеевич Заслонов, их ТЧ, их дядя Костя которого они так уважали и любили, Заслонов-патриот работает у фашистов! Сидит рядом с презренным предателем Штукелем!
О том, что Заслонов вернулся в Оршу, что кто-то видел его на улице, уже говорили в нарядческой.
Выходило так, что фактически каждый из них пока что работал на врагов. Но они работали не по своей воле, а по принуждению, присланные в депо из концентрационного лагеря, откуда всех железнодорожников отправляли по месту прежней работы. Они терзались тем, что вынуждены тут работать, презирали себя, но люто ненавидели фашистов и только ждали удобного случая, чтобы посчитаться с врагом.
Но в их представлении Заслонов ни в коем случае не мог остаться у фашистов. Значит, он добровольно перешел к врагу.
Они были ошеломлены…
Это представлялось чудовищным, невероятным.
А Заслонов сидел за своим столом — невозмутимый, неторопливый. И, кажется, не всматриваясь в лица, он видел всю эту смену чувств.
Часу в десятом в нарядческую вошел по-всегдашнему сутулый Норонович.
Заслонов сговорился с товарищами, что для начала он в первый же день примет на работу двух своих — Нороновича и Алексеева. Остальные должны были прийти через день-два.
У перегородки задержалась группа немецких машинистов. Они кончали разговор со своим нарядчиком и заслонили Нороновичу сидящих за перегородкой. Норонович обошел их слева и увидел перед собою за перегородкой Штукеля. Они встретились глазами — и быстро разошлись.
Норонович протиснулся к Заслонову. Его лицо посветлело.
— Здравствуйте, това… — разлетелся он, — и осекся.
Штукель хитро покосился на Заслонова, но начальник русских паровозных бригад остался непроницаемым.
— Здравствуйте, господин Норонович, — сухо ответил Заслонов. — Что вам угодно?
Каждый оршанский паровозник знал эту интонацию Заслонова. Дядя Костя говорил так, когда собирался отчитывать механика за какую-либо тяжелую провинность: задержку в пути, опоздание к поезду.
Норонович помрачнел, насупился. Он мысленно посылал себе «чорта-дьявола» за свою оплошность.
«Конспиратор, партизан!» — колол он себя.
Не поднимая головы, он вялым голосом стал просить принять его на службу. Заслонов повел его к шефу.