Контакт третьей степени - страница 5

– Писец! – облегченно выдохнул Жила.

Он был рад, что все наконец закончилось, и не собирался пускаться в размышления. Зато Дмитрия сигнал отбоя привел в полное недоумение. Он даже поднялся на ноги, чтобы лучше рассмотреть вершину холма, до которой они с Жилой так и не добрались. Идущая следом группа Глухаря могла попасть на позиции «боевиков» раньше передового дозора лишь в одном случае: если бы воспользовалась прорытым на полигоне противотанковым рвом, где «боевики» просто обязаны были устроить засаду. Но вопреки логике боя среди вражеских позиций в полный рост расхаживал Глухарь с остальными бойцами, которых там никак не могло быть.

«Уничтоженные боевики», сбившись в кучу, уселись на краю окопа. Многие достали сигареты и закурили. Они были еще слишком злы на своих победителей, чтобы обмениваться с ними впечатлениями о ходе прошедшего боя. Дмитрий хорошо знал это состояние: разговоры начнутся позже, когда схлынет вал эмоций и взаимных обид за выстрелы в упор, вывихнутые руки, синяки и ссадины, без которых не обходится ни одна рукопашная схватка. Даже применяемые на учениях специальные патроны с уменьшенными пороховыми зарядами и резиновыми пулями, как и выданные каждому бойцу средства защиты: бронешлем с пуленепробиваемым забралом и кевларовый пулезащитный жилет – не способны полностью обезопасить от травм.

Сзади подошел Чирок. Он сильно прихрамывал на правую ногу, словно подорвался на реальной, а не на имитационной мине.

– Что с ногой? – спросил Дмитрий.

Чирок пожал плечами:

– Подвернул, когда падал. Наверное, растяжение… Ну что, пойдем к нашим или, может, здесь их подождем? – с надеждой в голосе спросил он.

«Застреленный» Дмитрием пулеметчик уже взбирался по склону со своим пулеметом в руках. Чирку такая перспектива совершенно не улыбалась. Ему вовсе не хотелось ковылять с поврежденной ногой на вершину холма, но Дмитрию нужно было получить у командира объяснения. К тому же по завершении учений вся группа обязана собраться вместе, а Глухарь не спешил покидать занятые позиции.

– Идем, – отрезал Дмитрий. – Жила, помоги.

Жила с готовностью подставил травмированному напарнику плечо, и они в обнимку двинулись наверх. Дмитрий сначала шагал рядом с ними, но, убедившись, что Чирков успешно обходится помощью Жилина, обогнал разведчиков и вырвался вперед. Ему не хотелось объясняться с Глухарем при подчиненных, но тот, едва заметив его приближение, закричал издалека:

– Лейтенант Рогожин, ко мне!

Пришлось подчиниться.

Глухарь уже снял бронешлем и подшлемник, отчего вокруг его грязного и потного лица открылся овал светлой незапыленной кожи.

– Почему вы оставили ров и не вернулись назад, несмотря на мой приказ?! – по-прежнему обращаясь на «вы», строго спросил он.

– Иначе дозор и вся группа попали бы в устроенную противником засаду, – ответил Дмитрий. – Потому что в реальности засевшие на высоте боевики поставили бы напротив рва пулемет и выкосили нас кинжальным огнем или забросали гранатами.

Глухарь даже не стал его слушать.

– Почему вы не выполнили мой приказ?! – играя желваками, повторил он.

– Потому что я не самоубийца и не пустоголовый дуболом, который бездумно бросает своих солдат под пули! – повысил голос Дмитрий.

– Ты кого назвал «дуболом», сопляк?! – взревел Глухарь, сжав кулаки.

Дмитрий запоздало сообразил, что перегнул палку. И хотя он вовсе не имел в виду Глухаря, его последняя фраза прозвучала как оскорбление. Один на один с Глухарем вспыхнувший конфликт можно было замять. Но спор проходил на глазах всей разведгруппы. Даже подошедшие позже остальных Чирок и Жила наверняка слышали каждое слово. Значит, Глухарь не стерпит обиды. Что делать, если он сейчас бросится в драку? Бить командира? К тому же схватка может и не ограничиться выяснением отношений на кулаках. За спиной у Глухаря автомат, а на поясе уже не имитационный, а реальный боевой нож.

Мгновенно прикинув возможные последствия, Дмитрий отступил назад, увеличивая расстояние между собой и кипящим от ярости командиром. Ему не хотелось ввязываться в драку с Глухарем, но если до этого дойдет… Ситуацию спас резкий зуммер рации, не той, что была встроена в шлемофон каждого разведчика, а той, что получил Глухарь для связи с командованием.