Контракт на три года - страница 4

   - Ну вот, мы и имеем искомый первобытный Лисканский пейзаж, - засмеялся Эльмар, взмахнув рукой и как бы демонстрируя красоты пейзажа.

   Собственно говоря, смотреть там было особенно нечего, никакой новизной в глазах присутствующих данный ландшафт не отличался. Буровато-сизые скалы, щебенка и пески в сочетании с резкими черными тенями давно и для всех стали привычным зрелищем. Но церемония, по поводу которой маленькая компания покинула стеклянные небеса чуть ли не единственного островка зелени среди безжизненного и чуждого людям пространства, происходила здесь.

   Наблюдая церемонию со стороны, эти несколько человек должны были признать, что устроители торжества постарались обставить действо достаточно шикарно: с медленным шествием и с кинохроникой. Юркая гибкая женщина, изящное телосложение которой позволяло ей выглядеть эффектно даже в скафандре, без устали перемещалась со своей довольно-таки тяжелой при здешней гравитации аппаратурой. Она явно старалась запечатлеть все как можно подробнее.

   - Это называется "Прощай атмосфера", - сказал мужчина в одежде транспортника.

   Мужчина был так же молод, как и женщина с видеокамерой. Возможно даже, что он был моложе, и точно так же он вовсе не казался неуклюжим в грубом и громоздком облачении.

   - Почему такое похоронное настроение, Барк? - спросил его тот, к кому была обращена реплика. - Сказал бы лучше: "Прощайте ураганы, здравствуйте звезды и Солнце!"

   - Звезды мне приходится видеть чаще, чем атмосферу, - уныло проговорил транспортник. - Чего-чего, а этого добра в Космосе навалом. Хотел бы я знать, чему ты радуешься, Эл? Нет атмосферы - больше придется брать топлива для разгона, меньше возьмешь груза.

   Тот, кого транспортник назвал Элом, повернулся к нему, и солнце осветило лицо мужчины лет тридцати семи на вид.

   - Вот те раз! - засмеялся Эл. - Сколько дней не виделись, а ты вместо "Здрасьте" - "Чему тут радоваться"! Всему. Жизни, хотя бы. Как можно мрачно смотреть на мир в такой чудесный денек? Лучше расскажи нам, кого ты на этот раз привез из большого мира? Кто она, жертва твоего обаяния?

   - Увидите. Девчонка прелесть, просто конфетка.

   - Так ты и впрямь не один? Это она?

   Эл кивнул в сторону грузового корабля, на ступеньках трапа которого приткнулась неопределенная фигурка.

   - Она.

   - А как же Юка?

   - Как хочет. У меня в сердце место только для одной, двое сразу там не убираются.

   - Угу. Вот только квартиросъемщицы там меняются, как грузы на твоем транспорте.

   - Что поделаешь, профессия, - кисло улыбнулся Барк. - Так я пошел? Мне надо еще под разгрузку становиться.

   - Когда он только угомониться? - сказал Эльмар, глядя ему вслед. - Интересно, какая она по счету, эта его конфетка?

   - Двадцать первая. За последние полтора года.

   - Да ну? Шик!

   - Сердцеед - это искусство, - засмеялся Лерка. - Я знал одного - бабы сами ему на шею вешались, стоило ему лишь на них взглянуть.

   - А как он с ними потом? Как избавлялся?

   - Как-то ухитрялся. Да все чепуха. Жаль, что мало таких. Нам бабы нужны - во!

   - Какой от него толк, если он их бросает? Если они все равно уезжают?

   - Не-а, не уезжают. Контракт.

   - Ловко. Значит, вдвоем работаете. Он привозит - ты закрепляешь.

   - А разве плохо? Их привозят - бесплатно, учти. По дороге кормят, развлекают... Наилучшим образом. Потом здесь роскошный выбор незанятых мужчин. Да еще работа, квартира... Где еще она найдет такое местечко во Вселенной?

   - Чувства вы, разумеется, в расчет не принимаете? - вмешалась женщина.

   - Чувства, Рябиночка, это сфера не моя.

   - Сообщи это своей жене, - мотнула головой Рябинка в сторону особы с видеокамерой.

   - Он не самоубийца, - засмеялся Эльмар. - Правда, Лерик?

   Тот, кого звали Леркой, лишь ухмыльнулся.

   - Еще бы! - ответила за него женщина. - Но ты-то дорогой, что думаешь?

   - А что я должен об этом думать?

   - Не об этом, а о том, как привлечь сюда людей, чтобы они по окончании контракта от нас не сбегали. Мы хотели создать мир, комфортный для человека, а что имеем? Жуть! На Леркином острове и то, наверное, было приятнее чувствам, чем у нас.