Контрольный выстрел - страница 11
— Ма-а-а-ма-а! — кричу я и просыпаюсь в объятиях любимой Сашки.
— Женька! Что с тобой?! — встревоженно спрашивает она и целует меня в лоб, как ребенка. — Ты весь мокрый. И так кричал во сне!
— Кошмар приснился, — объясняю, вытирая потный лоб.
Может, ну ее на фиг, такую работу?
Нет, вначале нужно разобраться с Коноплей. А то еще чего доброго он со мной разберется.
От моего крика проснулся даже Вадик — прибежал из кухни, где его оставили с вечера почивать на раскладушке. Часы показывали половину второго ночи. Выспались!
Вадик притащил из кухни сигареты, и мы все втроем закурили прямо в комнате, усевшись на разложенном диване. Не хотелось бродить по скрипучим половицам, лишая сна гостеприимную хозяйку квартиры. Сашкина мать спала в своей комнате, самой дальней от кухни и прихожей. Поэтому, наверное, не услышала моего дикого вопля.
Выкурили по сигарете и сидели молча. Вадику не хотелось уходить, а мне не хотелось, чтобы он оставался. В конце концов я сказал без обиняков:
— Саня, а не пора ли нам пора?
Шеф все понял и молча удалился.
…Подушка мягкая, а Сашкина рука нежная и теплая. Я целовал эту руку, и губы мои чуть подрагивали от волнения, которое я испытывал в сию минуту. В квартире было тепло, и питерский ветер тщетно надрывался, бросая пригоршнями в плотно закрытые окна ледяной дождь. Близился рассвет, но спать не хотелось. Я искренне любил эту девочку. Тысячу раз благодарил судьбу за то, что вновь мог видеть Сашку, мог чувствовать ее тепло, слышать ее голос. И плевать на все передряги и неудачи.
— Саня…
— Что?..
— Я тебя…
— Не ври…
— Не буду…
— Саш…
— Что?..
— Я… тебя…
— Не… ври…
— Ты дашь мне сказать? — шутливо-яростно бросился всем телом к девушке, страстно осыпая прикосновениями губ каждый миллиметр ее кожи. Сашка затрепетала всем своим существом, крепко прижимаясь ко мне. Из ее груди вырвался сладкий стон, длинные ухоженные ногти истово впились в мою спину.
Поцелуи становились нежнее и продолжительнее, и хотелось, чтобы утро подольше не наступало.
Запыхавшись, она чуть отстранила меня, заглядывая в глаза и улыбаясь:
— Женька! Ты — хищник!
— Я — лев! Я — царь зверей и маленьких зверюшек!
— Ты — Маугли, — ласково произнесла девушка и нежно поцеловала меня в шею. — Такой же дикий и необузданный.
Я вскочил на кровати, вскинул вверх сжатую в кулак руку, по-индейски улюлюкнул и картинно продекламировал:
— Мы с тобой одной крови! Ты и я! — после чего вновь отдал себя объятиям Сашки.
Ритмично долбила стену спинка дивана. Ворчливо скрипел паркет. Подушки и одеяло каким-то образом оказались на полу. У соседей наверняка осыпалась штукатурка. Да черт с ними, с соседями! А на кухне Вадик ворочается, выжимая из пружин раскладушки жалобные всхлипы. И Вадик — пошел к черту! Все проблемы из-за него.
— Мне никогда в жизни так хорошо не было, — устало, но предельно счастливо произнесла Сашка, когда все закончилось. — Я даже представить себе раньше не могла, что такое бывает. Будто крылья вырастают. И хочется взлететь в небо…
Уже не слушая окончания фразы, я неслышно поднялся и скользнул с дивана на пол.
— Ты рехнулся? — Сашка вытаращила глаза, глядя на меня словно на умалишенного. — Тихо!
— Что? — Она все еще не могла понять, в чем дело.
— Тс-сс! — Я приложил палец к губам. Указательным другой руки показал в сторону входной двери.
Едва слышно оттуда донесся металлический царапающий звук. Что-то тонкое, иглообразное тревожило внутренности дверного замка. И это «что-то» мне было хорошо знакомо. Такой звук, неуловимый для слуха дилетанта, могла издавать только отмычка.
Кто-то шел в гости. А разве кого-нибудь ждали?
— Ты кого-то ждешь? — тихо спросил я. Сашка в ответ лишь покрутила пальцем у виска. Между тем она не преминула плавно нырнуть в адидасовский спортивный костюм, который до того момента покоился на пуфике у трюмо.
— Иди к маме и не высовывайтесь, — скомандовал я и бесшумно переместился в коридорчик. Затаился там, выжидая, пока гости откроют дверь и войдут.
С лестничной клетки дыхнуло холодом.
Скотство! Значит, моя затея с мертвым Вадиком не удалась. Они выследили меня. И, естественно, знают, что Вадик жив. Ладно, негры, поиграем в казаки-разбойники!