Копьё царя Соломона - страница 2

«Накануне того дня, о котором пойдет разговор, я вернулся из Эдинбурга в свою квартирку по адресу, хорошо вам известному: Блэндфорд-стрит, 201. Стояла ранняя весна, было сыро, непрестанно дул ветер. Я где-то забыл свой зонтик и промок до нитки, возвращаясь в Лондон. Моя квартирная хозяйка, очаровательная старая леди, велела служанке к моему возвращению растопить камин, приготовить ванну и даже согреть грог, который она готовила по рецепту своей приятельницы, миссис Хадсон с Бейкер-стрит, 221. Я был тронут ее вниманием и тут же расслабился, принял ванну и, в домашнем халате, шлепанцах, одев толстые хевсурские шерстяные носки, блаженствовал у камина, не думая ни о чем и лениво потягивая грог. Так прошло около получаса и я, верно, задремал, когда резкий стук в дверь вернул меня к действительности. Открыв дверь, я, к своему удивлению, увидел старшего инспектора Скотленд-Ярда и моего приятеля Уолтера Дью.

— Простите, Аполлинарий, что я вытаскиваю вас из дома, зная, что вы только что прибыли из Эдинбурга, но нужна ваша консультация, — сказал он с озабоченным видом. — Вам придется поехать со мной. Это не очень далеко.

Зная, что Уолтер не стал бы меня беспокоить без особой на то нужды, я молча кивнул, предложил Уолтеру кресло и грог, а сам стал переодеваться. Через 20 минут мы уже спускались по лестнице. На улице нас ждал кэб.

Пока мы ехали, а путь лежал в Бэконсфилд, маленький и тихий аристократический городок в 25 милях от Лондона, Уолтер рассказал мне, что сегодня утром в Скотленд-Ярд сообщили, что найден мертвым в своем загородном доме баронет, сэр Джеймс Бэконсфилд, фигура хорошо известная в широких кругах лондонского общества. Примерно за год до этого сэр Джеймс, человек светский, вдруг резко изменил свой образ жизни, заперся анахоретом в своем поместье, перестал принимать кого-бы то ни было, сам не выезжал, все контакты с внешним миром осуществлял только через своего старого преданного слугу. Свет быстро о нем забыл. И вот, сегодня рано утром, был прислан человек из Бэконсфилда с известием, что баронет найден вчера вечером мертвым в своем кабинете. Уолтер, захватив с собой известного врача и патологоанатома госпиталя Святой Марии, Джозефа Пеппера, тут же отправился в Бэконсфилд».

— Это было очень странное убийство, — продолжал Аполлинарий. — Кому мог мешать этот человек, живший отшельником в своем поместье? Никаких особенных ценностей, которые можно было легко похитить, например, драгоценностей, у него в доме не хранилось. Его кузина, единственный человек из всей его многочисленной семьи, которого он допускал к себе, сказала, что из дома ничего не пропало, что могло бы составлять хоть какую-то ценность, да и вообще все на своих местах. Скотленд-Ярд начал расследование, стараясь выявить всех, кто имел хоть какое-то отношение к баронету. Я привез с собой копию протокола осмотра тела баронета. Доктор Пеппер не обнаружил явных признаков насильственной смерти. Впечатление было такое, что человек просто заснул и не проснулся. Только чуть-чуть посиневшие губы и в углах рта немного пены. Доктор Пеппер взял эту пену на исследование на предмет обнаружения яда. Внешне картина как будто похожа на отравление. Но чем? Баронет сидел в кресле у камина. В руке у него была серебряная рюмка. Он, видимо, опрокинул на ее на себя. Судя по всему, он пил херес. На каминной доске стояла бутылка, почти полная хереса. Сыщики очень внимательно осмотрели труп. На шее они обнаружили еле заметную точечную царапину. И ничего больше, что могло бы пролить свет на это, я полагаю, преступление. Только одна странность — на правой стороне груди, на расстоянии примерно ладони от соска, татуировка красного цвета — равнобедренный треугольник с коротким основанием и длинными сторонами. Тело тренированное, ухоженное.

— Никаких запахов в комнате, вы не обратили внимания? — спросил внимательно слушавший Ник.

— Да, конечно, после случая с дочерью персидского консула я всегда стараюсь обращать внимание на запахи. Но в комнате было приоткрыто окно и запах должен был выветриться.