Корабль плывущий везде - страница 2

   - Корабль, плывущий везде, - промолвил Косой. - Это действительно он?

   Константин, ничего не ответив, направился к кораблю, на ходу примеряясь, в каком месте на него удобней взобраться.

   - Эй! Ты напрасно меня игнорируешь. Я тебе задал вопрос.

   Костя, приблизившись к борту, подпрыгнул, пытаясь дотянуться до выступа, образованного, присыпанной пылью, отделкой. Высоковато.

   - Эй ты!

   Отступив на пару шагов от корабля и не отводя глаз от высокого выпуклого борта, мастер через несколько секунд созерцания пришёл к выводу, что подняться на борт удобней всего будет с кормы.

   - Эй!

   Он повернулся к корме. Над его ухом пропела, рассекая воздух, острая дага1. Металл зазвенел, встряв под углом в корабельное дерево.

   Костя вздрогнул. Косой рассмеялся.

   Как он ему надоел! За несколько недель общения со столичным убийцей Константин успел его люто возненавидеть. Более тупого, эгоистичного и хвастливого пижона ему ещё не приходилось видеть.

   Косой любил поболтать. В особенности о своих любовных подвигах. Причём его речь изобиловала такими пошлыми подробностями, что уши слушателей, краснея, разве что в трубочку не сворачивались. Билл относился к Косому спокойнее. Он его полностью игнорировал. И тот, явно побаиваясь, старался его не задевать. Косте с Косым было сложнее. Габаритов они были почти одинаковых. Жилистый, сутулый, худой повеса производил отталкивающее впечатление. Рожа его была весьма неприятна: серая, пористая; глаза чёрные, косые; нос крючком; маленький, острый подбородок; волосы вечно нечёсаные. Одним словом, урод, да и только.

   Рассвирепев, Константин выдернул встрявший в обшивку изящный кинжал.

   - Ты что себе позволяешь?!

   Косой изобразил на своём лице свирепость столичного повесы.

   Костя, поигрывая дагой, начал было прикидывать, а не вогнать ли её этому пренеприятному типу в глотку?

   Роль громоотвода исполнил Билл, напомнив им обоим, для чего они здесь и чем им следует заняться.

   Костя с силой метнул дагу в землю. Кинжал скорбно звякнул, наткнувшись на камень.

   - Ты затупил мне остриё.

   - Кончай нарываться. Лучше подсади меня и помоги мне подняться на борт. У нас мало времени. Мы не можем долго здесь оставаться. Это плато поражает преждевременной старостью.

   Старик был немногословен. Сказывались годы, проведённые в одиночестве. Привычка решает всё, и он предпочитал больше слушать, чем говорить, больше спрашивать, чем отвечать. Он сидел без движения, прикрыв утомлённо глаза, и подавал признаки жизни только тогда, когда Карт умолкал.

   Игорь рассказывал ему обо всём: о мире, о войнах, о неумолимом течении истории, о новых открытиях, законах, поэтах, пророках, учёных. Старик слушал его благосклонно. Несмотря на то, что Карта переполняло множество вопросов, он не спешил их задавать - гость должен быть тактичен.

   Они проговорили весь день. Ближе к вечеру старик расшевелился. Пришелец сумел затронуть скрытые струны в его иссохшей душе, и он заговорил: сухо, неторопливо, невнятно. Но для Карта, обладавшего немалым терпением, его речь, повествующая о непостижимых для разума простого смертного вещах, казалась весьма увлекательной.

   Старик говорил о себе, о насмешках судьбы, о странных прихотях богов, о забытых цивилизациях, редкие останки которых можно было обнаружить и на этом плато. Перед внутренним взором Карта проплывали воскрешённые воображением тени давно почивших правителей, воинов и мудрецов. Слова старика на какой-то миг возродили из праха стены дворцов, древние армии, величественные города и могучую магию, сила и мощь которой значительно превосходили все потуги нынешних наделённых тайным знанием мудрецов.

   Карт слушал как заворожённый. Какие истории! Не один день он потратит потом, чтобы их переосмыслить и разложить всё по полочкам.

   - Да, - вздохнул он, глядя на выстреливающий в ночь искрами жаркий костёр, когда старик, стряхнув со своих губ последнее слово, умолк. - Ради этого стоило забраться так далеко. Сокровенная мудрость, великая магия... Меня всегда интриговали эти необычные таинства. Я многое б дал, лишь бы овладеть хотя бы начальными навыками, но... - Карт едва улыбнулся. - Не дано. Я просто разрушитель какой-то. Рядом со мной перестаёт действовать даже самая могучая магия. Маги меня просто боятся. Стоит мне пройти мимо них, как их артефакты лишаются силы, чары развеиваются, а их церемонии превращаются в простые театральные действа. Их гильдии возбудили против меня несколько исков. Мне запрещено приближаться к большим городам и к местам средоточия силы. Вот такие дела... Стоит какому-нибудь чародею-недоучке оплошать при проведении магической церемонии, как вину за чужие неудачи тут же сваливают на меня, на мои и без того сутулые плечи...