Корабль в вечность - страница 13

Из всех мест в окрестностях Нью-Хобарта целовальный дуб был сильнее всего связан с Ковчегом и взрывным механизмом. Интересно, почему Ксандер повадился каждый день совершать паломничество к дубу? Неужели ему не хватало языков пламени в голове?

Застывший на низком стульчике у очага, Ксандер явно не собирался отвечать на мои вопросы. Салли устроилась рядом с ним в кресле Эльзы у окна во двор. Попытайся занять это кресло кто-то другой, Эльза согнала бы захватчика ручкой метлы, но за недели нашего отсутствия они с Салли вроде как подружились. Разница в возрасте между ними составляла лет тридцать, и сложно представить более разные судьбы. Эльза провела свою жизнь, заботясь о детях в приюте и стойко снося все невзгоды, а Салли была пионером Сопротивления, лазутчицей и убийцей. Но я видела, как Эльза набила трубку и не глядя передала ее Салли, а Салли без слов приняла, я видела, как уютно им было молчать вдвоем.

Эльза наклонилась, чтобы подложить подушку под прислоненную к стене голову Ксандера. Снова и снова она вытирала стекающую из его рта слюну. Теперь, когда приют опустел, когда все дети умерли, Эльза постоянно искала, чем бы себя занять, и, наверное, была рада присутствию Ксандера.

Хотелось бы мне сказать то же самое и о себе, но в одной комнате с Ксандером мои ноздри наполнялись запахом дыма. Теперь он видел взрыв и огонь все время. Я думала, что понимаю, почему он каждый день ходит к целовальному дубу. Огонь так долго его призывал, что не осталось иного выбора, кроме как откликнуться.

Эльза смешивала травы, чтобы помочь Ксандеру уснуть и проспать всю ночь. Она показала мне, как это делается, и я истолкла сушеную валериану — движения пестиком в ступке успокаивали.

Чтобы добавить в смесь макового отвара, Эльза поднесла стеклянную бутылочку к окну и, прищурившись, тщательно отмерила верную дозу.

— С маком нужно осторожно, — пояснила она. — Четыре капли, не больше.

— Две ложки этого зелья, — подала голос Салли, — со щепоткой белены надежно вырубят любого человека. А если плеснуть малость побольше, можно и убить.

В ее устах это звучало не предупреждением, а советом.

— Заткнись и помогай, — велела Эльза, обходя Салли с бутылочкой в руках. — Никто в этом доме убийствами не занимается.

Хотелось бы мне, чтобы ее слова были правдой. Возможно, в отношении нее самой, Ксандера и Паломы Эльза не ошиблась. Но я обвела взглядом Зои, Дудочника, Салли и собственные руки. Ни один из нас не мог похвастаться тем, что не занимается убийствами.

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

Той ночью мы все вместе спали в приюте: я, Дудочник, Палома и Зои. Зои и Палома сдвинули две маленькие кровати — почти официальное объявление.

Дудочник и Зои были слишком высокими, я невольно засмеялась, увидев, как ноги Дудочника свешиваются с края постели. Но потом Палома спросила, почему кровати здесь такие коротенькие, и смех застрял у меня в горле. Мы все молчали, пока Зои не набралась духа и не рассказала Паломе про детей, которых Зак и Воительница сперва поместили в резервуары, а потом оставили тонуть. Палома слушала, подтянув колени к груди и обхватив руками лодыжки. Каждый день в нашем обществе она получала новый урок жестокости.

— Но в этом нет смысла, — сказала она наконец. — Убив этих детей, они убили и альф из своих тоже.

Да, были времена, когда связь между близнецами смиряла стремление альф и омег убивать друг друга, но те времена давно прошли. Не в первый раз за свою историю люди пускали в ход страшное оружие против своих врагов, даже зная, что и сами понесут ущерб. Те, кто четыреста лет назад устроили взрыв, наверняка понимали, что уничтожат не только противников. Риск погибнуть самим и погубить весь мир не сдержал их тогда, как и близнецы не сдерживают сейчас.

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

На рассвете явился Инспектор. Он провел нас с Дудочником по окрестностям, чтобы показать новые укрепления. Наверху опоясывающей город стены натянули колючую проволоку и построили галерею с бойницами для лучников. Сторожевые башни сделали выше и укрепили толстыми деревянными подпорками. За стеной выкопали широкие рвы, и на дне каждого установили острые металлические штыри. Их аккуратный вид создавал неверное представление об их истинном назначении: пронзать и убивать. Я подумала о лошадях, на которых ездила, об их мягких теплых животах, и отвернулась.