Корабли Санди - страница 6
После обеда Санди опять хотел увести Ермака к себе, но тот уперся и что-то шепнул ему.
— Мама, Ермак хочет поговорить с тобой насчет той девочки… — сказал Санди.
— Сейчас, только вымою посуду.
— Я помогу вам, ладно? — неожиданно предложил гость. И так же неожиданно Виктория Александровна согласилась.
Мальчики живо перетаскали посуду в кухню, причем Санди разбил тарелку.
— Ты… не надо, я сам! — сказал Ермак.
Он ловко, как жонглер, стал мыть и перебрасывать тарелки.
— Дома я всегда мою, — пояснил он.
— У тебя есть сестренки и братишки? — спросила Виктория Александровна.
— Нет. Один я. Была сестра — умерла. Не уберег я ее… простудил. Теперь бы ей десять лет было.
— Она давно умерла?
— Давно. Ей было четыре годика.
«Не уберег!.. Уму непостижимо. Взял ответственность на себя».
— А где работают твои папа и мама? — спросила Виктория Александровна и поняла: вот его больное место — родители.
Ермак весь сжался, будто она замахнулась ударить. Было ясно: мальчик стыдился за родителей и любил их, какие бы они ни были. Может, отец пьяница? Такое, к сожалению, бывает.
— Мама работает в гостинице, — пояснил мальчик — а папа… Он сейчас ищет подходящую работу. — Ермак мог бы добавить, что, сколько он помнит отца, тот всегда занят тем, что ищет подходящую работу, но, видимо, ему никакая работа на подходила. Но Ермак этого на сказал.
— Какая у него профессия? — не удержавшись, спросила Виктория Александровна.
— У папы незаконченное высшее образование… Он учился в трех институтах, а потом дедушка с бабушкой умерли, и папа не закончил института по семейным обстоятельствам.
«Как часто он это повторял, что сын запомнил наизусть!» — Ну вот, все убрали. Спасибо. Пошли, ребята, ко мне, — сказала Виктория Александровна вслух.
Ребята сели рядышком на тахту, мама — в кресло. Рядом на низком столике красовалась ее гордость — подарок Санди: белый корабль с алыми парусами.
Ермак смотрел на него не отрываясь.
— Санди! И это ты сделал?
— Да. К маминому рождению. Хочешь, тебя научу? И ты будешь делать такие же корабли. Не так уж трудно. А как интересно! Меня дедушка научил. А я тебя научу.
— А настоящую лодку ты сумел бы сделать?
— Конечно, только надо правильные чертежи. Можно попросить дедушку…
— А вы работаете в глазной больнице? — обратился Ермак к Викторин Александровне.
Вот он из-за чего пришел!
И все же он любил Санди. Это было заметно. Любил за его жизнерадостность, наивность, доверчивость, ребячливость — за все то, чего не было у него самого. Но кто же у него это отнял?
Виктория Александровна рассказала о враче, окулисте Екатерине Давыдовне Реттер, и обещала, что попросит осмотреть девочку.
— Откуда ты знаешь эту девочку? Расскажи о ней, — попросила Виктория Александровна.
Ермак нерешительно взглянул на нее. Опять та нее настороженность. Как трудно ему поверить в доброе отношение!
— Я ее всегда знал, — уклончиво ответил Ермак. — Ее звать Ата. Ата Гагина. Она хорошая. Мальчишки дразнили ее… Им было смешно, что Ата такая вспыльчивая. Она поэтому дралась с ними.
— Дралась… слепая?
— Она отчаянная. Бежит напролом, хоть и не видит.
— Неужели не ушибается? — ахнул Санди.
— Она чувствует, где столб или другой какой предмет, и на бегу уклоняется. Иногда, конечно, ушибается. Но она не боится ушибов. А в интернате ее не понимают. Взяли в тиски. И она взбунтовалась. Все делает назло, по-своему. Это оттого, что она слепая. Если бы ей вернуть зрение, она стала бы совсем другой. Ее смотрела докторша. Говорит, что еще рано оперировать. Правда, давно уже смотрела. В прошлом году.
— Ата сирота?
— Д-да… Мать ее пропала без вести. Была бабушка, но Ата ее не любила. И мать не любит. Ата говорит: «Мне все равно, жива она или нет. Я ей все равно никогда не прощу, что бросила меня одну». А бабушка умерла. Летом я пришел к ним рано утром. Ата сидит на крыльце и плачет. Потом вытерла слезы и говорит: «Ночью бабушка умерла. Мне ее не жаль. Пусть скорее похоронят. Она была плохой человек и родила плохого сына». Это она об отце. А все-таки плакала. Ата ведь добрая. Когда я болел воспалением легких, она так ухаживала за мной! Пока мама не выгнала ее за то, что Ата ее оскорбила. Но Ата очень хороший человек. Просто она не умеет прощать!