Кордон в облаках - страница 10

И вот тут-то судьба, что называется, улыбнулась Стерницкому. Он попал в радиолокационные войска. Когда его спросили, кем он хочет быть, он не задумываясь ответил: оператором радара. Работа оператора связана с радиотехникой, здесь нужно знать и приемник, и передатчик, и многое другое.

При распределении молодых солдат по учебным взводам, где все должны были ознакомиться с азами техники и приобрести первые навыки работы на ней, заместитель командира по политической части капитан Конев спросил:

— Кто знаком с работой киномеханика?

Отозвалось несколько человек, в том числе и Стерницкий.

Спустя некоторое время замполит вызвал его к себе в кабинет и сказал:

— Ну вот что, Стерницкий. Будешь сдавать на права киномеханика.

— А как же радиодело?

— Одно другому не помешает. Солдату приходится заниматься разными делами. Каждый должен владеть одной или двумя смежными профессиями. И так оно и есть у нас на самом деле. Это называется взаимозаменяемостью.

Стерницкому не нужно было объяснять, зачем она нужна, эта взаимозаменяемость. Он все прекрасно понял.

Капитан дал Стерницкому книги для подготовки к экзаменам.

Через месяц солдат получил удостоверение киномеханика второй категории, и его направили служить в высокогорную радиолокационную роту.

Приехал он как раз в день Советской Армии и привез с собой кинокартину. Здесь уже давно не показывали кино, с тех пор, как старый киномеханик уволился в запас.

Лучшего места для службы Стерницкий и придумать не мог. Кругом горы, а раньше он видел их только на экране в кино. Если погода портится, то облака, бывает, плывут ниже военного городка. И граница рядом. А служить на границе вдвойне почетно.

Здесь Стерницкий снова встретился с товарищами, с которыми подружился еще в войсковом приемнике. Рудик Артамонов уже стал планшетистом, а земляк Стерницкого Ваня Гопкало — электромехаником. Появилось в их манерах, разговоре что-то от бывалых солдат.

— Я уже вожу по три цели, — как о чем-то само собой разумеющемся рассказывает другу Рудик. — Назначают на боевое дежурство. В общем, служба идет, как и положено.

— Нравится?

— Сначала не нравилось. Идти на пункт управления — что нож острый. Слишком там интеллигентная обстановка. Головой думать приходится. Но потом командир отделения Пухно познакомил меня с другими специальностями, и я увидел, что везде нужна голова. И терпение везде нужно. Так что одно на другое менять — только время терять. Сейчас я лучшей работы и не представляю. Ведь что там ни говори, а приходится руководить работой оператора.

— А я уже самостоятельно дежурил на электростанции во время боевой работы, — хвастает Ваня.

Ну, а Стерницкому пока нечем особенно хвалиться. Киномеханик — эко дело. Самая что ни на есть мирная специальность. Если рассказать на гражданке, что служил в кинобудке, — засмеют.

Друзья знакомят Стерницкого с городком (чтобы обойти его весь, хватает десяти минут). Старшина Губанов определяет новичку место в казарме рядом с койкой оператора третьего класса ефрейтора Никитина.

На другой день на утреннем построении командир роты лейтенант Тимчук назначает Стерницкого оператором в расчет радиолокационной станции «Дозор», где начальником лейтенант Сыров.

Стерницкий доволен. И потому, что придется иметь дело с радиотехникой, и потому, что командиром отделения у него сержант Родин, который был командиром в войсковом приемнике.

Комсомолец Егор Родин, как и Артамонов, тоже окончил горно-промышленное училище, а потом целых пять лет работал машинистом подземного электровоза на шахте. Может, оттого, что ему частенько там приходилось пригибаться, он кажется чуточку сутуловатым.

В армии, закончив школу младших специалистов, Родин стал оператором.

Сержант Родин — командир строгий, терпеть не может разболтанности в солдатах. Там, в войсковом приемнике, он то и дело повторял Стерницкому, как в армии нужно служить.

— Чем дольше вы, Стерницкий, будете увиливать от занятий и работы, тем больше и чаще вас будут посылать на работу, чтобы научить. Это же как дважды два — четыре, — говорил Родин, поставив солдата перед строем.

Стерницкий иногда не выдерживал и начинал пререкаться, скорее из чувства протеста. Терпеть не мог, когда его вот так учили жить. Ему казалось, что о жизни он сам имел некоторое представление. Не маленький. И все-таки Егора Родина он уважал. За то, что тот был справедлив, в часы отдыха вел себя, что называется, по-свойски. Мог и поговорить по душам, и пошутить. Анатолий был уверен, если бы ему потребовалась какая-то помощь или услуга, Родин не оставил бы его в трудную минуту.