Корея на перекрестке эпох - страница 11

- своеобразным конфуцианским учреждениям, которые и сегодня существуют кое-где в разных частях Кореи.

Немного поясню, что это такое. Возникшие в провинции в период ослабления королевской власти в XVI веке, они были учебными учреждениями, которые сыграли важную роль в развитии пришедших в упадок накануне и после японского нашествия традиционного образования и культуры страны. Но совоны были не только школами, но и своего рода клубами для местной знати и культовыми учреждениями, "храмами славы". Здесь находились молельни, где регулярно совершались жертвоприношения перед поминальными дощечками видных конфуцианцев - выходцев из данной округи. Ритуал не только способствовал укреплению местного патриотизма. Он был питательной средой для распространения идеи местной исключительности и избранности, углубления регионального сепаратизма. Глядя со стороны, можно по-разному оценивать деятельность совонов, но в Корее их оценка единодушно-положительная и даже восторженная. Возможно, главную роль тут играет божественное сияние, исходящее от увековеченных в них героев прошлого. Они предки, чьи деяния неподсудны и достойны лишь восхищения, тем более что канонизировали их тоже предки, хотя и более поздние.

На семинаре профессора Чон Окча мы должны были составить каталог совонов по провинциям (по состоянию на середину XIX века), указав имена и послужные списки всех поминавшихся в них людей. Академий оказалось великое множество: только в провинции Кенсан - 156, и занятия были для меня весьма утомительными. Мы разделились по провинциям и по очереди перечисляли названия совонов, а также фамилии, должности, звания и титулы людей, которые мне ни о чем не говорили. Вскоре я заметила, что скучно только мне. Мои товарищи занимались систематизацией с большим энтузиазмом. При звуке некоторых имен, они - взрослые, серьезные люди - даже подталкивали друг друга локтями, понимающе кивали и обменивались полными особого (но увы! - скрытого от меня) смысла взглядами. Мне казалось, что в них светилась гордость. Во время занятий они испытывали очевидный эмоциональный подъем.

Однажды, возвращаясь вечером домой после занятий у профессора Чон Окча, я ехала в переполненном вагоне метро и читала книгу о совонах Поглощенная своим занятием, я скромно стояла в углу и не обратила поначалу внимания на худого старика, который упорно старался рассмотреть, что я читаю. Увидев, о чем моя книга, он пришел в неописуемый восторг и стал расталкивать окружающих, призывая их дать больше места "почтенному профессору". Был "час пик" и в вагоне яблоку негде было упасть, и тем не менее через минуту вокруг меня образовалось совершенно пустое, весьма значительное пространство. Побуждаемые стариком, двое мужчин поспешно встали со своих мест. Усадив меня поудобнее, мой нежданный благодетель сам уселся рядом, спросил, кто я такая и почему читаю такую книгу, а потом предложил продолжить читать, поскольку он "не хотел отвлекать меня от такого важного дела". Мне было очень неудобно. Я сидела, как на иголках, но старик был откровенно счастлив и доволен собой.

Говорят, что Конфуций требовал соблюдения тишины во время еды. Десятки поколений корейцев следовали этому завету, а некоторые следуют ему и до сих пор, в то время как в Китае этот обычай почти не вспоминают. Давно забыты на родине Великого Учителя мелодии, звучащие сегодня в Сонгюнгване во время ритуальных приношений. В Корее сохранились самые архаичные - простые и лаконичные - формы архитектуры и украшения храмов Конфуция - такие, какие были присущи храмам Северного Китая в древности.

Ортодоксальные корейские конфуцианцы несколько свысока относятся к Китаю. Они считают, что последний утратил связь с заветами Великого Учителя еще в первой половине XVII века, когда маньчжуры - то есть "варвары" - свергли династию Мин, бывшую истинно ханьской (хань - название исконного населения центральных районов Китая), и тем самым прервали связь времен. Это дает повод для мнения, что вот уже почти три века именно Корея является хранительницей Истины в последней инстанции.