Король моего сердца - страница 44

Всякий раз, когда карета замедляла ход, королевская дочь сжималась от страха: а вдруг они добрались до места назначения, вдруг сейчас похитители заберут у нее Бродягу, – или же, наоборот, придут, чтобы довести до конца начатое?

Тревога, змеиным клубком опутавшая сердце девушки, не позволяла заснуть. Поэтому момент, когда Бродяга начал приходить в себя, она не пропустила. Эллери поначалу даже решила, что ей почудилось, как он слабо заворочался под ее руками, но раздавшийся затем хриплый стон развенчал все сомнения.

Мужчина медленно открыл глаза, пытаясь осознать, где находится. Рассеянный взгляд пропутешествовал по стенкам кареты, узким окнам и проплывающим за ними серым пейзажам и с заметным трудом сосредоточился на нависшем над ним обрадованном лице принцессы.

По слегка расширившимся синим глазам стало ясно, что память, вопреки тайным опасениям девушки, его не покинула. Наемник попытался сесть, но Эллери не позволила ему это сделать.

Наконец, он, морщась, невнятно проговорил:

– Что за чертовщина происходит?

Она благоразумно проигнорировала раздавшееся ругательство.

– Нас похитили. И везут куда-то.

– Ты на редкость лаконична, – пробормотал Бродяга, все-таки принимая сидячее положение.

Рукой нащупав шишку на затылке, мужчина поморщился от неприятных ощущений.

– Что произошло после того, как меня оглушили? Ты в порядке? – он резко, словно только сейчас опомнившись, повернулся к ней. За что тут же и поплатился – судя по мелькнувшей гримасе боли.

– Пара синяков, ерунда, – девушка попыталась за улыбкой спрятать страх от неприятных воспоминаний. Не столько от своего пленения, сколько при виде его безжизненного тела.

По внимательному взгляду мужчины она поняла, что сделать это ей не удалось.

– Сильно испугалась? – тихо произнес он спустя минуту тишины.

– Больше за тебя, – Эллери отвернулась в сторону, не желая встречаться с ним глазами, стесняясь проявления этой слабости. – Когда на какой-то миг подумала, что ты…

Договаривать принцесса не стала, вместо этого переводя тему:

– У тебя есть подозрения, для чего тебя похитили?

– Меня? – он зацепился за последнее слово, взгляд его, бывший рассеянно-задумчивым, вновь стал цепким и колючим. – Почему ты решила, что цель – это я?

– Я все-таки королевская дочь, а не какая-то пастушка, – с легкой обидой напомнила она собеседнику. – С твоей стороны напрасно думать, что я не сумею сложить очевидное и сделать выводы.

Бродяга на секунду опустил глаза, и Эллери этого хватило.

– Ты знаешь, почему тебя схватили. – Это был далеко не вопрос. – И кому ты понадобился, да еще настолько спешно.

– Это та причина, по которой я так не хотел соглашаться на это путешествие, – кратко отозвался наемник.

Она вспомнила его ярое нежелание ехать в эти края.

– Намения? Здесь живет кто-то из твоих недоброжелателей? Враг?

Его лицо исказила горькая ухмылка.

– Если бы, – тихо прошептал мужчина.

Эллери решила, что если он и сейчас попытается отмолчаться или уйти от ответа, она не выдержит и набросится на него с кулаками, невзирая на все его раны.

Сколько можно загадок!

Точно почувствовав ее состояние, наемник набрал в легкие воздуха и принялся говорить:

– Не Намению я опасался. Все дело в этих землях, в Арке Виши… Много лет я избегал этих мест, не приближался, боясь, что меня заметят, узнают… Что и произошло.

– Так все же кого ты опасался? – нетерпеливо напомнила она. – Это бывшие земли твоего отца?

– Нет. Моей сестры, – кратко ответил он. – Вездесущие слуги которой, судя по всему, нас и схватили.

– Сестры? – недоверчиво переспросила Эллери. – Но для чего?

– Мы давно не виделись, – теперь настала его очередь быть лаконичным. – Вероятно, она не видела другого выхода, кроме как прибегнуть к подобным чрезвычайным мерам.

Эллери только покачала головой, не понимая таких родственных отношений. Конечно, ее собственные отношения с братом трудно было назвать близкими, но… Виной всему служили обстоятельства, а отнюдь не желание самой принцессы.

– Что она сделает с тобой? – осторожно продолжила выяснения девушка. – И со мной?

– Не волнуйся. Она не причинит тебе зла. А мне и подавно, – и вновь его лицо исказила странная ухмылка, которую принцесса приняла за отзвуки испытываемой боли.