Король пепла - страница 9

— А Шенда? Чан? И Капитан? Это что — ступени, марионетки, которыми можно пожертвовать?

— Да, — сухо ответила она. — Они тоже больше ничего не значат. Перестань верить, что кучка героев стоит того, чтобы мы ради них отказались от своей миссии.

— Я не говорю о героизме, я говорю о любви. Но этого ты, кажется, не в состоянии понять.

— Любовь — это роскошь, сын. И эту роскошь я оставила дотлевать в фургоне.

— Я не нуждаюсь в твоем цинизме.

— А я и не собиралась передавать его тебе. Слишком поздно учиться отличать добро от зла, цели Миропотока от твоих собственных. Я сделаю то, что мне давно хотелось сделать. Вернуть тебя твоей невинности, стереть из твоей памяти воспоминания последних недель и дать тебе жить.

— Никогда! Ты все еще хочешь все решать за меня? Что ты думаешь? Что я буду…

— Замолчи, — отрезала она.

— Нет, — сказал он, в гневе стиснув зубы. — Нет, я не намереваюсь ни молчать, ни подчиняться твоим приказам… Теперь твой черед слушать: ты доверила мне миссию, без сомнения, самую важную, какая только может быть. И ты хочешь ее у меня отобрать?

Он рассмеялся.

— Я закончу то, что я начал, — продолжал он. — Я буду бороться за Шенду, Чана и всех остальных.

— Нет, тебе это не под силу. Только я могу выступить против Харонии и ее короля.

— Да что ты об этом знаешь? — воскликнул он. — Я сражался за то, чтобы возникла гармония Феникса и меча Сапфира. У меня столько же прав носить этот меч, сколько у тебя.

— Твоя партия закончена, — сказала она. — Ты должен найти смелость признать это.

Януэль, промолчав, окинул взглядом окрестности.

— Я так понимаю, что Зименц за нами следит? — спросил он.

— Да.

— И что же — он может играть с моим сознанием, как захочет?

— В пределах того, что я ему приказываю.

— И что, в действительности, ты не оставляешь мне выбора?

— Именно так.

Он забыл о своей стыдливости и встал лицом к лицу с Матерью Волн.

— Возьми меня с собой. Вместе мы будем непобедимы.

— Я бы очень хотела, чтобы это было возможно, но… уже слишком поздно.

— Слишком поздно?

— Обретя убежище в твоем теле, я тем самым привела в действие необратимое волшебство. Если я обрету форму, ты исчезнешь.

— Однако ты утверждаешь, что можешь вернуть меня к жизни.

Отблески Волны в ее глазах потемнели.

— Да, отдав тебе тело Зименца, — выдохнула она.

— Безумие… — прошептал Януэль словно заклинание. — Безумие…

— Зименц уже согласился, — продолжала она настаивать. — Из любви ко мне.

— Никогда.

— Ты должен подумать.

— Я уже подумал.

— Значит, ты хочешь умереть?

— Я уже давно мертв.

— В этот раз умрет и твоя душа.

Ответ застрял у Януэля в горле. Мысль, проскользнувшая в его сознании, была похожа на капитуляцию, но он чувствовал, что это была его последняя возможность последовать в Харонию за своей матерью.

— Ты говоришь, что это волшебство необратимо, — сказал он. — Но… насколько? Может быть, это лишь мой черед укрыться в тебе?

Она вздрогнула, явно удивленная и растерянная. Уверенность, в которой она пребывала с начала разговора, пошатнулась, и в мутной воде ее глаз он угадал слабость, воспоминание о родах и о тех нитях, что связывают мать с сыном.

— Возможно, — согласилась она.

Она сохраняла осторожность, но в ее словах Януэль почувствовал ободрение, будто, боясь отказать, она приглашала его продолжать, чтобы убедить ее в обратном.

— Я не знаю, мне страшно, — признался он. — Решиться жить в тебе… Знать, что мое тело исчезнет…

В свою очередь, он пытался отступить, но в глубине души решение было уже принято. Его тело давно ему не принадлежало. Его сердце больше не билось, а плоть стала полем битвы между его матерью и Волнами.

Предписание Завета, так часто волновавшее его, снова вспомнилось.

Ни одна искра не должна погаснуть.

Никогда еще эта фраза не была так верна. Искры его души стоили того, чтобы отречься от тела, от этого рубища, с недавних пор внушавшего ему отвращение. Он подумал о Шенде. Его страх рождался из воспоминаний об их объятиях. Он боялся, что больше не сможет обнять ее, вдохнуть аромат ее кожи, скользнуть пальцами по ее животу, по затылку. Боялся, что уже согласен с этим и что ему остается удовольствоваться надеждой на встречу с драконийкой в царстве снов.