Королева Америки - страница 3
– Я должна принять каждого лидера партии из Конгресса, – продолжила она. – А почему на четверг не намечено заседание Кабинета министров?
– Нет необходимости сразу во все это углубляться, – уклончиво сказал Роберт. – Вы были вне поля зрения общественности с момента похорон. Прямо сейчас людям нужно, чтобы вы дали им уверенность.
Беатрис боролась с чувством беспокойства. Монарх должен править, а не бегать повсюду, пожимая руки, словно он талисман Америки. Для подобного предназначался наследник престола.
Но что она могла сказать? Все, что Беатрис знала о роли монарха, она почерпнула от отца. Теперь он ушел, и единственным человеком, который мог дать ей совет, был Роберт – его правая рука.
Камергер покачал головой.
– Кроме того, уверен, вы захотите потратить следующие несколько месяцев на подготовку свадьбы.
Беатрис попыталась заговорить, но у нее перехватило дыхание.
Она все еще была помолвлена с Теодором Итоном, сыном герцога Бостонского. Но в течение прошлого месяца каждый раз, когда она начинала думать о Тедди, ее разум яростно сопротивлялся.
«Разберусь с этим, когда вернусь, – пообещала она себе. – Сейчас я ничего не могу с этим сделать».
В Салгрейв было легко позволить себе забыть о Тедди.
Никто из членов семьи не говорил о нем. Они вообще мало общались, каждый был погружен в собственное горе.
– Я бы предпочла пока не сосредотачиваться на свадьбе, – сказала она наконец, не в силах скрыть напряжение, прозвучавшее в ее голосе.
– Ваше Величество, если мы начнем планировать сейчас, то сможем провести церемонию в июне, – заявил камергер. – А после медового месяца вы можете провести остаток лета в туре молодоженов.
«Лучше сказать все сразу», – подумала Беатрис, собираясь с духом.
– Мы не поженимся.
– Что вы имеете в виду, Ваше Величество? – спросил Роберт, сжав губы в недоумении. – Что-то… случилось между вами и Его светлостью? – Беатрис судорожно вздохнула, и он поднял руки, пытаясь успокоить ее. – Пожалуйста, простите меня, если я захожу слишком далеко. Но чтобы выполнять свою работу эффективно, мне нужно знать правду.
Коннор все еще стоял в коридоре. Беатрис могла представить его: застыл в стойке гвардейца – ноги стоят твердо, рука рядом с кобурой. В панике Беатрис подумала, слышит ли он их через запертые деревянные двери.
Она открыла рот, готовая рассказать Роберту о Конноре. Это не казалось чем-то сложным; у Беатрис уже был этот разговор с отцом – она вошла к нему в кабинет и сообщила, что влюблена в своего охранника, – в ночь помолвки с Тедди. Так почему она не может сказать это еще раз сейчас?
«Мне нужно знать правду», – настаивал Роберт. Вот только… что было правдой?
Беатрис не знала. Ее чувства к Коннору смешались с эмоциями, которые она испытывала из-за всего произошедшего: страсть, угрызения совести, горе болезненно сплелись.
– Я согласилась выйти замуж, пока мой отец был еще жив, потому что он хотел проводить меня к алтарю, – сумела выговорить она. – Но теперь, когда я королева, не нужно торопиться.
Роберт покачал головой.
– Ваше Величество, именно потому, что вы королева, я предлагаю вам как можно скорее выйти замуж. Вы – символ Америки и ее будущего. И учитывая текущую ситуацию…
– Ситуацию?
– Это период перехода и неопределенности. Страна оправилась от смерти вашего отца не так легко, как мы могли надеяться. – В тоне Роберта не произошло никаких изменений, не послышалось ни единой эмоции. – Фондовый рынок пострадал. Конгресс поставлен в безвыходное положение. Несколько иностранных послов подали прошение об отставке. Всего несколько, – добавил он, увидев выражение ее лица. – Но свадьба станет объединяющим событием для всех в стране.
Беатрис поняла, что скрывается за этими словами. Теперь она была королевой Америки – и Америку охватил страх.
Слишком молодая, неопытная правительница. Но прежде всего Беатрис была женщиной. Пытающейся управлять страной, которой всегда руководили мужчины.
Если сейчас в Америке царила нестабильность, именно Беатрис была причиной этого.
Прежде чем она успела ответить, двойные двери гостиной распахнулись.
– Беатрис! Вот ты где.