Королева Ветров - страница 39

Может, это и было очищение? Полное исцеление от всех повреждений? И, может, когда по сюжету игры была первая встреча Итэра с ними двумя в лесу, Путешественник и прервал от очищения дракона?

Ладно. Гадать смысла нет, зато появилась еще более весомая цель обучиться элементу.

— Архонт, — щелкнула я пальцами, а ящер заинтересовано склонил голову. — Сила Архонта может очистить твой разум и душу до конца. Но… — я замялась, не зная, как правильно закончить.

— Барбатос в плену, — с тоской выдохнул Двалин.

— Ох, — вскрикнула за спиной Джинн, о которой успели позабыть.

Взрыв Стихии погас, возвращая дневной свет. Я оглянулась на пораженную девушку, что смотрела на нас широко распахнутыми глазами и прижимала руку к груди.

Хм-м…

Упс?

Но-о… в этом есть плюсы.

Двалина такие мелочи, как осторожность в словах, не интересовала. Видимо, он считал, что раз Джинн — Хранительница Юга, Львица Юга, то при ней можно говорить.

— Барбатос в плену? — пораженно переводила взгляд с меня на дракона девушка, явно не до конца веря словам, тому, что услышала.

Хм-м, придется объясниться. Как бы попроще, чтобы она там себе ужасов не напридумывала…

— Хм-м, — я обернулась к Джинн полностью и аккуратно заговорила, начиная немного издалека. — Боги могут создавать миры. Ну, не такие, как Тейват, а маленькие комнаты, реальности, куда они могут уходить в медитации. Например, такая комната есть у Сегуна Райден, Электро Архонта. Она зовет этот мир — Эвтюмия. У Барбатоса тоже есть такой мир. Он уходит туда и погружается во сны, в которых с помощью ветров следит за Мондштадтом, и пробуждаясь, когда тому нужна помощь. Так вот. Барбатос в ловушке, так как он не может покинуть свой мир, проснуться. Что-то мешает ему и не дает вырваться из западни, — я поджала губы и развела руками, смотря на обеспокоенную девушку.

— А ты?.. — осторожно поинтересовалась магистр и кинула напряженный взгляд на дракона за моей спиной, что следил за беседой.

— Я — Зефир. Просто дух, — пожала плечами.

В конце концов, в то, что я — дух, могла точно поверить. Как-никак погибла ведь.

— Зефир… — нахмурилась Джинн. Было видно, как она пыталась старательно вспомнить, кто это, но у нее не выходило.

— Зефир — дух западного ветра, вестник весны и перерождения, перемен. Имел воплощение черной ласточки с бирюзовым гребешком, — спокойно объяснил Двалин, видя затруднения девушки и мое гробовое молчание, ведь, что ответить, понятия не имела. Самой бы знать. — Барбатос рассказывал мне о разных ветрах, пел о них баллады и легенды. Зефир был убит Декарабианом в смутное время, так как тот отказался служить Архонту Бурь. С тех пор западные ветра не приходили в Мондштадт, как и весна. Когда Анемо Архонтом стал Барбатос и изменил облик королевства, он просил помощи южных и восточных ветров, чтобы сдуть снега и растопить ледники.

— Но весна так и не приходила… — удивленно закончила Джинн, на что Двалин кивнул, а в глазах девушки загорелось осознание. — В Мондштадте почти всегда лето, и мягкий теплый климат, несмотря на то, что наше королевство на севере.

У меня в голове была пустота…

И тот самый ветер гонял перекати-поле.

— Но… ведь Сокол Запада, Хранительница, — встрепенулась магистр, вспомнив об основательнице Ордо Фавониуса, что стала Богиней Истоков.

— Ветрами можно управлять, но само воплощение… было убито, — сказал дракон.

Подождите… у меня уже голова кипит от этого диалога.

Я растрепала затылок, чуть не смахнув с головы беретку, ведь мысли не хотели складываться в нормальную цепочку, чтобы доходчиво объяснить ситуацию.

Почему я — Зефир?

Но.

Зефир был убит. И… почему все-таки тогда я — Зефир?!

Ладно.

Я сдаюсь.

Я ничегошеньки не понимала.

— Хорошо, если мы разобрались кто есть кто после экскурса в историю и забытые легенды, может, уже займемся делом? — мотнув головой, влезла в их беседу и перевела на нужный лад. — Двалин, как ты себя чувствуешь?

— Лучше, голоса стали тише, — дракон склонил голову, а в голосе чувствовалась благодарность, но его настроение резко, как ветра, изменилось, и остро прорезались тоска и грусть. В нем мелькало сожаление. — Если бы я не был столь слеп в своей ярости, когда проснулся, то… мог сразу заметить, что с моим другом что-то случилось. Я ведь обвинил его в том, что его не было рядом, когда он был нужен больше всего… А оказалось, что его слабостью после той битвы тоже воспользовались… и ему самому требуется моя помощь!