Королевская кровь - страница 10

В холле было тепло и уютно, мягко горели светильники от Тиффани. Лайам стоял между нами и шумом битвы, доносившимся из разгромленного сада. Он был достаточно высок, чтобы загородить нам вид, но мы с Соланж наклонялись в стороны и выглядывали наружу. Часть моего сознания не желала видеть, что там происходит, но в целом я просто не вынесла бы неизвестности. Тени снаружи сбились в кучу, я видела, как сверкают клыки, чьи-то тела подскакивают вверх куда выше, чем это возможно. От рычания у меня на затылке волосы встали дыбом.

Николас действовал стремительно и умно, но я никогда прежде не видела его таким. Его лицо было жестким, когда он нападал, уклонялся от ударов и бил ногой в живот вампира примерно нашего с Соланж возраста с длинными светлыми волосами. Потом оба упали, но на ноги поднялся только Николас. Я тут же переполнилась гордостью за него.

У каждого из братьев Соланж был свой противник, но только Куинн, похоже, наслаждался дракой. Он усмехался даже тогда, когда чей-то кулак, двигавшийся слишком быстро, врезался в его нос. Кровь хлынула на губы Куинна, и он слизнул ее. Хелена, бившаяся рядом с ним, рассмеялась, подпрыгнула, уходя от удара кола, перевернулась в воздухе и приземлилась за спиной нападавшего. Он упал и рассыпался в пыль у ее ног.

— Мне нужен один живой, способный говорить! — громко сказал Лайам, глянул на Соланж и покачал головой. — Твоя мать еще злее, чем парни. Хелена! — Он повысил голос. — Оставь мне одного, черт побери!

— Вечно испортит все удовольствие, — пробормотала она, беря себя в руки.

Последний удар ее ноги просто впечатал вампира в ствол дерева, вместо того чтобы вдребезги разнести его грудную клетку.

Позади нас недовольно фыркнула тетя Гиацинт. Черные янтарные бусы на ее шее поблескивали, отражая свет.

— Это уж слишком не по-дамски, — неодобрительно заметила она.

Это прозвучало забавно, потому что я слышала немало историй о том, как тетя Гиацинт водила свободное время. Она вовсе не пила и не ела сэндвичи с огурцами.

Какой-то вампир сбежал, растворился в лесу. Другой сильно содрогнулся, рассыпался в пыль, и его унесло ветром к живой изгороди. На землю со стуком упал кол. Себастьян, второй по старшинству брат Соланж, спокойно вытер руки и направился к матери, чтобы помочь ей перетащить к дому полуживого вампира, того, которого припечатала к стволу дерева. Коннор в это время тихо говорил с Бруно по сотовому телефону.

Я стояла, прижавшись спиной к стене, пока мимо меня шествовал парад оскаленных зубов и кровавых улыбок. Когда все собрались в гости, я тоже пошла туда и устроилась в своем любимом фиолетовом бархатном кресле у камина, Соланж стояла рядом со мной, не отрывая взгляда от молодого человека, уже тщательно связанного. Его рубашка была порвана, темные красновато-каштановые волосы собраны в хвост. Веки молодого вампира подрагивали, но он не открывал глаз. Я бы на его месте тоже не стала это делать, если бы вокруг стояли семеро братьев Дрейк, не сводившие с меня взглядов.

Не считая Хелены, которая одним небрежным движением кисти заставила сыновей отойти в сторону, осторожно принюхалась и прошептала, покачивая головой:

— Он пахнет как-то знакомо. Что-то такое…

Лайам нахмурился, тоже принюхался и подтвердил:

— Что-то тут не так. — Он вдруг прищурил глаза и пристально посмотрел на юношу. — Левая рука.

Мы все уставились на нее, хотя я представления не имела, на что именно там нужно глазеть. Из-под почти оторванного рукава виднелась татуировка. Она вроде бы изображала стилизованное солнце, но я не была уверена в этом.

— Черт побери, — пробормотал Николас. — «Гелиос-Ра»!

Всех как будто невероятно ошарашило это имя, словно взятое из комиксов. Парень шевельнулся. По комнате проплыла легкая волна запаха лилий и шоколада, но что-то в нем было не так. Дрейки продолжали принюхиваться, расширив ноздри, как гончие псы.

— Что такое? — шепотом спросила я у Соланж. — Чего они все вынюхивают?

Соланж не успела ответить, потому что молодой человек внезапно открыл глаза, как будто его ткнули в бок чем-то острым.

И эти глаза были не светлыми, как у всех тех вампиров, которых мне приходилось видеть, а очень даже черными и враждебными.