Королевская кровь - страница 44

— Ой! — Я отшатнулась, — Что? Ой…

— Подарок, — Джеффри безмятежно пожал плечами, — Считается особенно изысканным в некоторых кланах, живущих в глуши.

— Потрясающе.

— Тут сердце котенка. Полагаю, это означает любовное послание.

— Котенка? — Я добрых десять секунд таращилась на конверт с бугорком в углу, невольно разинула рот и сумела закрыть его только тогда, когда мне понадобилось сглотнуть набежавшую горечь. — Котенка?!

— Дядя Джеффри!.. — Николас поморщился.

В холл вбежали домашние собаки, чтобы выяснить, почему я взвизгнула.

— Извини. Я иной раз забываю, что она не совсем одна из нас.

В какой-нибудь другой момент мне это польстило бы, но сейчас я просто озверела. Даже слишком.

— Там есть обратный адрес? Кто это прислал? Я ему надеру задницу! Мне это не нравится. Даже очень.

— Мы с этим разберемся, — сказал Николас, и в выражении его лица появилось что-то странное.

Он так крепко стиснул зубы, что я побоялась, как бы они не по вылетали.

— Что с тобой такое?

— Ничего.

— Николас, ты свое кольцо погнешь, если будешь так сжимать кулаки.

— Пахнет как леденец, — пробормотал он.

— Что именно? — растерянно спросила я. — О чем ты говоришь?

Он посмотрел на конверт с пятном и заметил:

— На нем все еще кровь.

— Ты же это несерьезно?

Николас коротко кивнул с таким видом, как будто это было самым трудным действием в его жизни.

— Это отвратительно, — заявила я. — Я не шучу.

— Знаю.

— Вот и хорошо.

Мы перешли в огромную гостиную, где его дядя уже хлопотал в библиотечной ее части, снимая книги с дубовых полок. Потом он уселся у стола. В рубиновых стеклянных колпаках горели лампы.

Байрон, самый старый бувье, облизнул мне пальцы, почувствовав мое волнение. Видеть, как вампиры пьют кровь, ломают друг другу шеи и превращаются в пыль, — это было одно, но страстно возжелать сердце котенка — это уже слишком.

— Расслабься, — пробормотал Николас.

Джеффри посмотрел на нас и резко произнес:

— Лаки, сядь! Твое сердце бьется как сумасшедшее. Если оно еще чуть-чуть прибавит темп, ты просто умрешь.

— Она слишком перевозбуждена.

— Вполне можно перевозбуждаться и сидя.

Я опустилась в кресло, оперлась локтями о широкий стол, сработанный из того же дуба, что и книжные стеллажи.

— Твоя тетя Гиацинт уже вернулась домой? — спросил Джеффри.

Николас покачал головой и ответил:

— Нет, ты появился здесь первым.

— Я? — нахмурился Джеффри.

— А что?

— Она не отвечает на звонки по телефону, на вызовы пейджера тоже. Хм… Ладно, не важно. Я уверен, с ней все в порядке, — Он огляделся по сторонам. — А где Соланж? Спит?

Николас сел рядом со мной и объяснил:

— Ее здесь нет. Сестру вызвала к себе леди Наташа.

— Что?! — Джеффри вскочил на ноги гак быстро, что у меня в глазах зарябило. — Зачем?

— Лондон не сказала, скорее всего, и сама не знала. Если бы ей это было известно, она не удержалась и похвастала бы, — Николас нахмурился при виде реакции своего дяди. — Лондон не явилась бы за Соланж лично, если бы тут была ка кая-то реальная опасность.

— Она, видимо, просто ослеплена королевским величием, мой мальчик — Джеффри прикрыл глаза и вдруг потянулся к телефону, — Черт!.. Николас, мы уже знаем, кто предложил вознаграждение,—

Он нажал кнопку автовызова, и номер быстро набрался сам собой.

— Так кто?

— Леди Наташа.

Мы вышли из машины на нашей территории, неподалеку от дома Джеффри, и воспользовались его входом в туннель. Внизу пахло сыростью и дымом факелов. Эта часть подземных коридоров использовалась реже всех прочих. Здесь было очень тихо, мы слышали только собственные осторожные шаги да мое прерывистое дыхание. Это был самый безопасный путь к королевскому двору леди Наташи. В течение всех летних месяцев она оставалась в горах, в сложной, запутанной системе пещер, а остальную часть года переезжала из одного своего владения в другое, прямо как средневековая королева. Наш город считался ее летним убежищем, простым, деревенским, нопозволяющим как следует расслабиться на неделю-другую. Однако при этом все знали настоящую причину, по которой леди Наташа приезжала сюда. Ей хотелось присмотреть за нашей семьей.

— Ты уверена, что она ничего больше не сказала? — спросила я у Лондон.