Королевская пешка - страница 3

Мартин повернул к королю искаженное горем лицо, и на миг в его темных глазах сверкнули слезы: он увидел следы мучительных страданий на узком умном лице своего сюзерена, которого любил, которым восхищался.

На долю короля выпало немало испытаний в этот первый год его царствования: восстание Джорджа Букингемского, нежно любимого кузена, которому он полностью доверял, интриги в королевстве и за его рубежами, положение на шотландской границе, безопасность которой он, тогда еще герцог Глостер, одиннадцать лет оберегал из своей крепости Мидлхэм в Уэнслидейле, будучи назначен по воле покойного короля правителем северного края. Теперь же, когда он сам стал королем, подлые мятежники сговорились воспользоваться тем, что он далеко.

Были тогда у Ричарда и более неотложные заботы, в том числе как противостоять коварным замыслам короля Франции. Его извечный недруг удерживал на своей земле в качестве заложника последнего отпрыска Ланкастерской династии [4]; мысли об этом не давали покоя английскому монарху.

Генрих Тюдор, окруженный недовольными дворянами — сторонниками Ланкастеров, бежавшими из Англии после победы Йоркской династии под Тьюксбери, упорно строил козни; главной поддержкой Генриха стал его дядя, Джаспер Тюдор, живущий в изгнании граф Пембрук Уэльский. В задачи Мартина входило внимательно следить за каждым придворным и каждым сельским дворянином, который мог бы поддаться искушению изменить своему королю и предложить поддержку Тюдорам.

Помимо всего прочего на короля обрушилась еще и личная трагедия — смерть Эдуарда, принца Уэльского, его единственного сына и наследника, происшедшая девятого марта, когда король и королева совершали путешествие по стране. Ужасная весть настигла их в Ноттингеме, и убитый горем Ричард назвал эту крепость «Замком беды».

Мартину слишком хорошо было известно, что добрая королева Анна больна и вряд ли сможет подарить королю второе дитя. Он вздохнул, признаваясь в своей слабости, в том, что позволил себе, терзаясь собственной потерей, отойти от возложенных на него обязанностей и не был рядом со своим королем.

— Ваше величество, — сказал он с запинкой, — простите меня. Можно ли сравнить мою потерю с вашей?

Король покачал головой.

— Горе у всех одинаково. Ты знал Элинор Модели с детских лет, но возобновилось ваше знакомство совсем недавно, и ты полюбил ее по-настоящему. Ты надеялся жить вместе с ней долго и счастливо. Когда летом она заболела, так неожиданно, и скоропостижно умерла, представляю, какой это был ужасный удар для тебя.

— Я просто не мог поверить, — медленно проговорил Мартин. — Она пожаловалась на боль в правом боку… и вдруг ужасно ослабела. Сперва я даже подумал о яде, хотя ни один человек, ее знавший, не мог желать ей зла. Врачи оказались бессильны. К вечеру ей стало хуже, а наутро она умерла в невыносимых мучениях. Я ничего не мог поделать. Благодарение Пресвятой Деве, что я хотя бы находился с нею рядом…

Внезапно он оборвал себя, заметив, что изможденное лицо короля еще больше осунулось.

— О Господи, ваше величество, простите меня еще раз за чудовищную бестактность. Я знаю, вы не могли быть рядом с лордом Эдуардом…

— Именно это и терзает королеву, — негромко проговорил король. — Мы узнали о его смерти лишь несколько дней спустя. Она так по нему скучала, и вдруг — потерять его… — От волнения голос Ричарда стал хриплым; прочистив горло, он заговорил вновь: — Из того, что ты рассказал мне, я вижу, что симптомы у сына были те же, что и у леди Элинор. Он тоже умер в мучениях и столь же внезапно.

Некоторое время они оба молчали, затем Мартин сказал:

— Если я вам нужен, буду в Вестминстере нынче же.

— В этом нет необходимости, Мартин. Как говорит мой секретарь мастер [5] Джон Кенделл, твой помощник Стэндиш справляется прекрасно… Но, конечно, сейчас очень важно постоянно быть начеку, особенно же не выпускать из виду границу с Уэльсом. Как раз об этом я и хотел с тобой посоветоваться.

— Какие-нибудь беспорядки, сир?

— Нет, пока нет, но кое-кто из приграничных баронов способен поддаться искушению. Мне известно, что посланцы Тюдора все время мутят там воду, выискивают, в чем мы сильны, а в чем слабы, и направо-налево сулят всяческие милости, если Генрих добьется своего и взойдет на мой трон.