Королевская страсть - страница 10
За несколько недель пребывания в Лондоне опьяненная успехом Барбара открыла для себя, что красота — единственное богатство женщины, а уж этим она обладала в полной мере. Дурнушку никто не замечает, вроде как ее и не существует вовсе, а у ног красавицы — весь мир. Но где же тогда Филип? Может быть, он разочаровался в ней? Вероятно, красота лишь ненадолго привлекает внимание мужчин, а чтобы удержать их возле себя, необходимо использовать другие средства. Должно быть, существуют тайные уловки любви. Барбара вспыхнула: воспоминания о ночи с Филипом становились все мучительнее. Новые ощущения были настолько ошеломляющими, что до сих пор она чувствовала странное смущение и смутно осознавала происшедшее с ней. Хуже всего было то, что она не могла оценить свое поведение, возможно, ее неловкость и неуклюжесть оттолкнули Филипа.
От постоянного ожидания и тревожных мыслей Барбара осунулась и побледнела. Мэри однажды сказала ей строго:
— Положение первой лондонской красавицы не пошло тебе на пользу. В городе ты не цветешь, а вянешь. Наверное, нам следует оставить Лондон и вернуться в деревню, там тебе станет лучше.
Барбара побледнела еще сильнее и взволнованно сжала руку матери.
— Я умру, если ты увезешь меня из Лондона!
В тот вечер она изо всех сил старалась выглядеть оживленной и дала себе слово не смотреть на дверь в ожидании Филипа. Анна тоже была среди гостей, она сидела в кресле у камина, окруженная своими поклонниками. Молодые люди, пытаясь завоевать ее расположение, состязались в острословии.
Барбара уже научилась проявлять горячую заинтересованность ко всему, о чем говорили ей кавалеры. Ее большие синие глаза неотрывно смотрели на говорящего, а слушать было совершенно не обязательно, мысли могли витать где угодно. Алекс Лангли, высокий, стройный юноша с буйной каштановой шевелюрой, прочел стихотворение, восхвалявшее ее грацию и изящество. Барбара благосклонно выслушала его и сказала:
— Вы льстите мне, милорд, но признаюсь, это приятно.
Остальные поклонники Барбары оценили стихотворение по-разному: одни, дабы скрыть ревность, похвалили поэта, другие ограничились критикой той или иной строки. Барбара протянула за стихотворением руку, но Алекс, скомкав листок, бросил его в камин и небрежно произнес:
— Зачем вам этот листок бумаги? Это всего лишь неуклюжая проба пера.
У Барбары появилось ощущение опасности, словно ее пытались заманить в ловушку. Ей нравились комплименты и лесть ее обожателей, но поклонники требовали слишком многого: каждый ждал от нее маленьких знаков внимания, подтверждающих, что она отдает предпочтение именно ему. Барбаре приходилось играть как по нотам: улыбка одному, кокетливый взмах ресниц другому. Флирт решительно утомляет, подумала она.
Извинившись, Барбара поднялась к себе, чтобы привести себя в порядок. Она помешкала в комнате, ополоснула лицо холодной водой, расчесала тяжелую массу блестящих волос. Возвращаться к гостям не хотелось. Не хотелось, потому что среди них не было того единственного, кто ей необходим.
— И отчего бы мне не влюбиться в кого-нибудь другого? — сердито спросила она свое отражение в зеркале.
Со злости Барбара чуть не запустила гребнем в него. Собрав всю силу воли, она все же спокойно положила гребень на туалетный столик и побрела вниз по лестнице. Перед входом в зал она остановилась, глубоко вздохнула и с улыбкою появилась в дверях. И вдруг замерла, точно натолкнулась на невидимую преграду, от волнения у нее перехватило дыхание.
Возле сидевшей в кресле Анны стоял Филип и, склонив голову, слушал ее. Барбара не сводила с него завороженного взгляда, словно обессиливший и измученный жаждой путник, завидевший наконец долгожданную воду. Только он — и никто больше! — обладал таким глубоким проникновенным взглядом, только он умел так заразительно смеяться. Барбаре страстно захотелось, чтобы какая-нибудь острота вызвала у него ту самую улыбку, от которой становились заметнее морщинки у глаз на правой щеке. Окинув взглядом его стройную худощавую фигуру, она почувствовала такую волну желания, что у нее ноги подкосились. Она стремительно направилась к нему, не замечая никого, словно они были одни в зале. С ней попытался заговорить Алекс Лангли. Она прошла было мимо, не удостоив его даже взглядом, но тут же опомнилась и обернулась к нему.