Королевские игры - страница 5

Говоря по правде, Розамунда так давно видела Эдмунда, что с трудом представляла, как выглядит нынешний глава семейства. Она вошла в свою комнату, закрыла дверь и положила грифельную доску на поцарапанный письменный стол возле окна, на котором хранился драгоценный запас бумаги, перьев и чернил. Солнце добросовестно освещало эскиз, и Розамунда окинула плоды долгого труда критическим взглядом. Удивительно, но и сейчас рисунок казался хорошим; более того, было ясно, как создать впечатление хрупкости и едва уловимого трепета нежных лепестков, оттененных молодыми, только что развернувшимися листьями.

Вдохновение заставило забыть и странную, обидную резкость брата, и сцену в саду, и Кристофера Марло. Розамунда устроилась за столом и тщательно разгладила плотный глянцевый лист бумаги. Тронула кончик гусиного пера и быстро его заточила - нетерпение подгоняло. Окунула перо в чернильницу и погрузилась в работу.

Два часа пролетели незаметно, и вот наконец она откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на рисунок. Миниатюрный воздушный цветок требовал особой аккуратности; изобразить его оказалось значительно труднее, чем человека или пейзаж. Но, слава Богу, в этот раз все удалось. Приятные размышления нарушил звук голосов за окном. Розамунда перегнулась через стол и посмотрела вниз, на террасу.

Томас сидел на невысоком парапете, а Ингрэм Фрайзер стоял рядом и держал в руках какие-то бумаги. Фрайзер почему-то всегда казался таинственным, зловещим лесным существом. Бледное, зеленоватого оттенка лицо, постоянно покрытое неопрятной щетиной, пугало; редкие засаленные волосы до плеч, отвратительно похожие на крысиные хвосты, вызывали брезгливое чувство. Одежда постоянно выглядела грязной и пахла плесенью, словно человек только что вылез из темного сырого склепа. Резкий высокий голос напоминал жуткий крик ночного хищника, но самое страшное впечатление производили глаза. Да, глаза вселяли настоящий ужас. Крошечные, неопределенного цвета, они неизменно светились злобой.

Сейчас это адское создание показывало Томасу какие-то бумаги. Брат сидел в беззаботной позе, покачивая ногой, и неторопливо читал страницу за страницей.

- А ты наделен нешуточной деловой хваткой, Фрайзер, - заметил он и громко, жизнерадостно рассмеялся. - Не исключено, приятель, что постепенно сколотишь мне неплохое состояние.

- Если в мире до сих пор остаются дураки, грешно не воспользоваться чужой глупостью, - мрачно кивнул Ингрэм.

- Кое-кто с тобой не согласится. - Томас отдал прочитанный лист. - Ну а у меня слишком много собственных долгов, чтобы страдать излишней щепетильностью. Не забудь оплатить самые срочные векселя. Кстати, через полчаса можешь отправляться в Лондон.

Фрайзер нахмурился.

- Намерен от меня избавиться?

- Насчет твоего задания… - Томас поднялся. - Какие планы?

- Что делает здесь чужак? - Фрайзер дернул головой в сторону дома.

- Тебя это не касается, приятель. Мой друг - человек искусства. Пишет стихи и пьесы… а скоро присоединится к нашему небольшому братству. Так что оставь гостя в покое.

В голосе послышалась откровенная угроза. Судя по всему, Томас считал нужным держать Фрайзера в узде.

Розамунда вернулась к своему рисунку. Что бы все это значило? Какое еще братство?

Старинные часы на камине показывали три; вопросы пришлось отложить, поскольку следовало срочно решить, в каком виде выйти к столу. Да, обед в четыре, причем в обществе брата и его гостя. Ситуация требовала некоторых усилий. Обычно Розамунда обедала на кухне, вместе со слугами - с ними намного веселее, - и, даже не задумываясь о переодеваниях, всегда оставалась в своих простых сельских платьях.

Сосредоточенно нахмурившись, она изучила содержимое гардероба. Вариант один - воскресное платье.

- Не хотел бы повстречать этого парня ночью на узенькой дорожке, - поставив бокал, заметил Кит Марло, едва за Ингрэмом Фрайзером закрылась дверь кабинета. - Кто он тебе, Томас? Готов поспорить, что не просто слуга.

- Он умеет многое… некоторые зовут его мастер Ингрэм. - Томас взял бутылку и наклонился, чтобы налить гостю, а потом и себе. - Согласен, выглядит не лучшим образом. Но при этом отлично умеет утрясать кое-какие дела, без которых не обойтись, если хочешь прилично одеваться и ездить на достойной лошади… не говоря уж о чаше доброго вина. - Он поднял бокал и гордо улыбнулся. - Франция способна не только на вероломство, друг мой.