Королевские милости - страница 13

Когда отряд королевских гвардейцев развернулся в боевой порядок, бой фактически уже закончился.

Королю было интересно побеседовать с предводителями табиров. Когда Дашмиршар понимал сам, когда Юся переводила.

К тому времени она едва могла разговаривать, чуть не сорвав перед этим голос. Шутка сказать, пять или шесть раз что есть мочи… иначе никто не услышит, ведь внизу шумят волны… проорать требование сдаться. Причём в таких выражениях…

Знала б, кто так зло подшутил, подвесила б юмористов за яйца. В самом прямом смысле. Это ж надо додуматься, девчонке подсказать такие слова. Их-то и взрослым девушкам произносить не стоит.

Не удивительно, что прижатые к морю варяги не спешили складывать оружие, когда со скал какая-то пигалица им орёт, что сейчас их всех так, так и вот так.

Пока король беседовал с Дашем и Чойбом сзади послышался шум. Развернулась. О-о, мои драдмарцы пожаловали.

Явившись на наргах… по двое на каждом… воины соскакивали на землю, тут же строясь в ряды. Возглавлял их Карраэлгар. Он быстро подъехал ко мне, а затем мы вместе направились к Ореливору.

После взаимных приветствий и представлений, монарх похвалил выучку воинов, поинтересовавшись, что они тут делают. Кар коротко объяснил.

Поступило сообщение разведчиков, что король с отрядом движется к крепости, и тут он неожиданно сворачивает с дороги.

— Я не сомневаюсь в выучке ваших гвардейцев, Ваше Величество, но мне совершенно не хотелось, чтобы у самого Западного перевала произошло какое-то досадное недоразумение, по причине моей невнимательности или нераспорядительности.

Дальше последовал обмен любезностями.

— По сравнению с вашим предводителем (имелся в виду Ламмар) вы очень хорошо говорите по-леворски, — заметил король.

— Ничего удивительного, Ваше Величество, меня этому учили.

После того, как Карраэлгар упомянул про имперскую военную академию, которую окончил, Ореливор Третий вцепился в него, как клещ.

Так они и ехали до самой крепости, беседуя на военные темы. Я к ним даже не совалась.

О Лонфире с его бандой король даже не вспомнил. Ну и ладушки!

— Так значит, — едва сдерживаясь прорычала я, — вы, патер Вилламис, ни в каких заговорах не участвовали и ничего о планах мятежников не знаете?

— Нирта Олиенн, — тут же влез королевский духовник, — вы давите на верного сына Создателя, вынуждая признаваться в тех деяниях, что он не совершал.

— Отче Ламелис, — вы что, выступаете здесь в роли защитника?

— Только как служитель Церкви, стремящийся воспрепятствовать неправому суду, как велит мне мой долг.

— А может, вы хотите выгородить своего соучастника?

— Да как вы смеете?! — священник просто задохнулся от негодования, — Да будет вам известно, я коренной леворец и дворянин, по зову сердца принявший обеты, ибо на то была воля Светозарного.

Ничего не поделаешь, пришлось извиниться. Что-то я слишком завелась, хотя этот тощий хмырь, который теперь нагло запирается, кого угодно доведёт до белого каления.

— Ола, не зарывайтесь, — приструнил меня король, когда я в который раз язвительно прокомментировала очередной ответ допрашиваемого, — дайте патеру высказаться.

— Ваше Величество, я вообще не понимаю, в чём меня обвиняют, — тут же заявил тот.

Все демоны Бездны! Я до боли сжала кулаки, чтобы остаться на месте и не вцепиться лжецу в глотку. Вот же сволочь, у меня на допросе заливался соловьём, а тут ушёл в глухую «несознанку» — я не я, и лошадь не моя.

Как же мне всё это надоело!

— Что скажете, Ола, — усмехнулся лаэр Западных пределов, — ведь обвиняемый свою вину полностью отрицает?

— Что скажу? — рыкнула я, — Нэ-э-эб! Давай сюда палача, щипцы и жаровню, мне надоел этот балаган!

— Вы собираетесь пытать священника?! — искреннему изумлению Ламелиса не было предела.

Конечно, что он не человек что ли! Раз участвовал в мятеже — должен ответить за свои поступки по всей строгости.

— Если бы у вас, патер, был камень истины, то этого бы не потребовалось. А так…

— Камень есть, — сообщил королевский духовник.

— Истины? — удивилась я.

Мой собеседник молча кивнул.

— И вы до сих пор молчали?! — возмутился лаэр.

Три ну оч-чень суровых взора скрестились на священнике.