Королевские мушкетёры - страница 4

Как раз в это время в дверь постучали, и в комнату ввалился еле живой слуга д’Аржансона. Он был весь красный и тяжело дышал, и мушкетёры с удивлением уставились на него.

– Что случилось, Жиль? – спросил дю Белле. – Ты как будто бежал марафонскую дистанцию.

– Так и есть, сударь, – едва отдышавшись, ответил слуга. – Я бежал всю дорогу от того дома, куда зашёл незнакомец, опасаясь, что за время, пока меня нет, он может куда-нибудь деться.

– Где же он!? – в один голос воскликнули оба мушкетёра.

– В гостинице «Генрих Наваррский», недалеко отсюда.

– Пойдём быстрее туда! – сказал д’Аржансон. – По дороге ты нам всё расскажешь.

Они вышли на улицу и быстрым шагом пошли по дороге. Слуга рассказывал на ходу, как незнакомец дошёл до гостиницы «Генрих Наваррский» и скрылся за её дверями. Но Жиль не стал заходить за ним, поскольку этот человек постоянно оглядывался, проверяя, не идёт ли кто за ним, и слуга побоялся, что тот его заметит.

– Как только он зашёл в гостиницу, я тут же бросился к вам, – говорил Жиль. – Вообще этот человек ведёт себя крайне подозрительно.

– Ты правильно сделал, что не пошёл за ним, – сказал д’Аржансон.

Между тем они уже подошли к «Генриху Наваррскому» и остановились неподалёку.

– Вы оставайтесь на улице, а я зайду внутрь, – проговорил д’Аржансон. – Жиль, обеги гостиницу вокруг и посмотри, нет ли в ней чёрного хода.

– Да, хозяин, – ответил его слуга и со всех ног бросился выполнять его приказание.

– Будь осторожен, мой друг, – произнёс дю Белле.

– Спасибо, – ответил мушкетёр и зашагал к дверям гостиницы.

Д’Аржансон вошёл в зал и первым делом огляделся. В большом помещении стояли десять или двенадцать столов со стульями, в центре горел камин, а слева от входа вдоль стены тянулась барная стойка. Посетителей почти не было, за исключением двух забулдыг, которые сидели за самым крайним столиком справа. Скучающий хозяин, седовласый человек в мятом колпаке, протирал кружки и даже не повернув головы в сторону вошедшего, но мушкетёр сам подошёл к нему.

– Что будет пить ваша милость? – спросил трактирщик вместо того, чтобы поздороваться, и даже не прервал своего занятия.

– Не очень-то вы любезны, – сказал д’Аржансон.

– А что вы хотите, сударь, – ответил хозяин. – Посетителей нет, выручки нет, настроения нет. Поневоле станешь брюзжать.

– Так вы пессимист?

– Пессе…, что? – трактирщик поднял удивлённые глаза на мушкетёра.

– Пессимист – человек, который вечно чем-нибудь недоволен.

– Вот это вы попали в самую точку, сударь, – человек наконец в первый раз улыбнулся. – Вот и жена мне говорит: ты, говорит, Жан, неисправимый ворчун.

– Мне надо поговорить с тобой, Жан, – д’Аржансон облокотился локтями о стойку.

– Говорите, если надо, ваша милость, – пожал плечами трактирщик. – Только сначала что-нибудь закажите.

– Это после, – молодой человек распахнул свой плащ так, чтобы Жан увидел, что под ним было одето.

Трактирщик посмотрел на бархатный белый крест на лазурном фоне и понимающе кивнул.

– Королевский мушкетёр, – произнёс Жан. – Уважаю.

– Я здесь не просто так, любезный хозяин, – д’Аржансон понизил голос. – Государственное дело. Вы понимаете?

– Как не понять, сударь, – сказал трактирщик. – Мы здесь все – патриоты Франции и преданные слуги Его Величества.

– Отлично! Тогда скажите мне, Жан, что вы знаете о высоком человеке в чёрном, что поселился у вас в гостинице.

– Ничего не могу вам сказать, ваша милость, – трактирщик задумчиво почесал подбородок. – Человек как человек. Только странно, что он поселился именно в моей гостинице.

– Что вы имеете в виду?

– По всему видать, что это очень важный вельможа. Человека с такими манерами скорее привычнее было бы видеть во дворце, а не в дешёвом трактире.