Королевский музей изящных искусств Антверпен - страница 9

Франс Франкен Второй — самый плодовитый и талантливый из всех представителей этой семьи фламандских художников. По выходе из отцовской школы он посетил Италию, где получил прозвище Дон Франчиско. Вернувшись в 1605 в Антверпен, Франкен был принят мастером в гильдию Святого Луки и через десять лет стал ее главой. Подобно отцу, он писал картины небольшого размера на религиозные, исторические, мифологические и жанровые сюжеты, которые отличались прекрасным, тонко проработанным рисунком, тщательным исполнением аксессуаров, но вялым колоритом. Многие живописцы, к примеру Ян Брейгель Бархатный и Иос де Момпер, приглашали его оживлять фигурами свои пейзажи и виды интерьеров церквей.

В данной картине Франкен представил некий художественный натюрморт, позволил заглянуть в свою мастерскую, где собраны предметы, имеющие важное значение для творчества. На стене изображены шесть картин, на полотне в центре показана Мадонна в окружении гирлянд из цветов. На столе лежат альбом с итальянскими зарисовками, вероятно, из Сиктстинской капеллы, автопортрет миниатюриста Саймона Бенинга (аналогичный находится в Музее Виктории и Альберта в Лондоне), монеты, ракушки, инкрустированная коробка, бумага и перо. Ваза с букетом навевает ассоциации с работами Яна Брейгеля, также ясно читается его «Мельница на холме».

Считается, что этот элегантный портрет работы признанного мастера, Антониса ван Дейка, изображает мужчину из семьи Винк — известной и влиятельной династии антверпенских купцов. Парным к нему является портрет его жены, находящийся в коллекции лорда Ромеи в Бродландском замке в Англии.

Удачливый коммерсант представлен Ван Дейком уверенным и исполненным силы человеком. Объемный тюк около его ног указывает на торговлю как источник богатства и процветания. Одежда мужчины, изысканная и в то же время скромная и лаконичная, за исключением белоснежного воротника — фрезы, соответствует моде XVII века и в художественном строе произведения выгодно выделяется на фоне красного занавеса, за которым на заднем плане различимо небо с серо-белыми облаками. Лицо дельца написано чрезвычайно тонко, оно создано быстрыми последовательными слоями светлых розовой и бежевой красок. Подобный метод письма Ван Дейк приобрел в период ученичества у Питера Пауля Рубенса.

Святой Аврелий Августин Блаженный, один из четырех Отцов католической церкви, христианский теолог и основатель монашеского августинского ордена на рубеже IV–V веков, был епископом в Гиппоне, в Северной Африке. Когда он размышлял о триединстве Бога, его глазам предстало чудесное видение. Антонис ван Дейк написал фигуру ошеломленного Августина, над которым на облаках восседают Христос и многочисленные крылатые путти, держащие символы могущества, единства и вечности Святой Троицы. Жезл с глазом на вершине означает божественное провидение, оливковая ветвь — мир, змея, кусающая себя за хвост, — бесконечность, солнце символизирует справедливость. Епископа поддерживают два ангела, один из которых указывает на видение отцу Маринусу Янсениусу, заказчику картины, преклонившему колени в ее правой части. Святая Моника, мать Августина, во вдовьем облачении, показана слева, она также поражена происходящим. Стиль исполнения работы указывает на ее близость к образцам высокого итальянского ренессанса и ранним барочным произведениям, для которых были характерны эмоциональность жестов, динамичность сложной композиции, подчиняющей себе персонажей, великолепная передача светотени при изображении струящихся материй.

Августинцы Антверпена заказали это полотно Ван Дейку в 1628 для украшения алтаря в левом приделе церкви.

Десять работ Антониса ван Дейка, находящихся в музее, дают прекрасную возможность представить особенность дарования этого блестящего художника. Он разительным образом отличается от знаменитых современников — Рубенса и Йорданса. Мастер был более впечатлителен и чуток к малейшим нюансам духовно-эмоциональной жизни человека, его влекли к себе утонченность интеллекта, благородство чувств и изящество манер. Живописец чуждался простых, естественных проявлений людской натуры, опасаясь всего низменного и вульгарного. Он, несомненно, уступает товарищам в реализме мироощущения, умении выразить искренность и силу эмоций, зато превосходит их в более тонком и сложном анализе человеческого характера. Поэтому в веках Ван Дейк остался гениальным портретистом, а не мастером композиционных сцен.