Королевский путь - страница 17

Шарль улыбнулся. Кровное родство не имело для него значения. Его длинные тонкие пальцы со вспыхивающими в полумраке самоцветами пригладили мантию. Франсуа был грубоватым солдатом. Но он был де Гизом, и Шарль был уверен, брату суждено было стать одним из величайших людей своего времени. Грубый солдат, он удовлетворял свои плотские побуждения как соответствовало воину. Шарль был избирателен, постоянно искал новых ощущений.

— Мой дорогой братец, — произнес он, — ты принимаешь меня за глупца? Я знаю, как нам быть с нашей племянницей. Сейчас она — маленький варвар с земли варваров. Мы будем учить ее, пока она не станет образованной и еще более притягательной, чем есть сейчас. Но материал превосходный, Франсуа, просто превосходный…

Кардинал взмахнул прекрасными руками, обрисовав силуэт женщины.

— Прекрасный… ковкий материал… дорогой Франсуа.

— Не вздумай прикоснуться к ней, Шарль. Пожалуйста, запомни это.

— Франсуа! Мой воин! Ты — великий человек, ты — величайший человек во Франции. Да, конечно, я говорю, зная, что никто ничего не передаст хамскому Величеству. Ты прожил жизнь солдата, а жизнь солдата, согласись, не отличается особой культурой. Я влюблен в Марию Стюарт. Она завораживает меня. Дорогой братец, не думаешь ли ты, что я хочу совратить ее? Маленькую девочку шести лет? Пикантно… согласен. Но, если мне захочется совратить шестилетнюю девочку, я могу взять любую. Я хочу овладеть ее разумом. Мы сделаем это вместе. Мы должны заполнить этот мозг нашими идеями! Это будет восхитительно! Я давно познал: удовольствия от тела не получишь, отделив его от разума.

Нахмурившиеся брови Франсуа разгладились. Шарль — не глупец. Совсем нет! Если сам Франсуа был великим воином, то Шарль станет величайшим дипломатом этой страны.

— Я чувствую, — сказал Франсуа, — ты должен внимательно проследить за ее образованием. Месье и мадам де Умарэ не должны здесь особенно усердствовать. Я полагаю, ее гувернантка, Флеминг, не представляет опасности.

— Флеминг — просто женщина.

— Если ты намереваешься соблазнить первую даму Шотландии, почему бы не… — начал было говорить Франсуа.

Уголки бесстыжего рта приподнялись.

— Лет десять назад твое предложение заинтересовало бы меня. Флеминг была бы дивной любовницей. Она должна быть очень страстной. Она создана для удовольствий. Пухленькая, хорошенькая, в соку, но возраст… Боюсь, она глупа, а глупость в зрелом возрасте раздражает значительно больше, чем в юном. Таких, как Флеминг, сотни. Ты можешь их найти в любой французской деревеньке. Мало того, я оставлю Флеминг для какого-нибудь зеленого юнца. Она принесет ему много наслаждения.

— Благодаря этой женщине ты бы мог знать о Марии Стюарт все.

— Это время еще не пришло. Сейчас Мария — друг в играх с дофином. Еще рядом гувернер и гувернантка Франциска. Сейчас этого достаточно. Дадим ей возможность освоиться — это самое важное. Дофин совершенно покорен. Он будет следовать за нею по пятам. Он жаждет этого. А она должна крепко сковать эти узы, чтобы они никогда не были разорваны. Дофин во всем повторяет своего отца. Разве Диана удержала бы нашего Генриха, не поймай она его в ловушку, когда он был молод. Говорят о шарме… Мадам Диана говорит, Его Величество говорят… Есть ли что-то более восхитительное, чем игры двух детей, которым предопределено обвенчаться… О эти парижане! Они не похожи на нас, Гизов Лотарингских. Они говорят о страсти и думают о страсти. В этом — смысл их существования.

Но мы должны быть умнее; мы должны смотреть в будущее. Мы знаем, привязанность между нашей племянницей и королевским сыном более чем прелестна. Это очень хорошо для дома де Гизов. Так поможем создать эти оковы — столь прочные, что их невозможно будет разорвать. Все зависит от них… Рано или поздно Монморанси или, возможно, наши дремлющие Бурбоны очнутся от сна. Они увидят, что это не просто хорошенькая маленькая девочка, которая сделала короля-раба. Они увидят величественный род де Гизов.

— Ты прав, Шарль. Что ты предлагаешь?

— Чтобы она оставалась такой, какая она есть. Болтливость Флеминг будет полезна. Она сама во власти любви. Она будет в восторге, увидев свою госпожу в сердце нашего принца. Она будет восхвалять этот роман, лелеять его и не причинит никакого вреда. Оставим все как есть, а через несколько лет я займусь воспитанием Марии. Я сделаю из нее очаровательнейшую даму — самую совершенную даму во Франции. Ее никто не превзойдет в танце или игре на лютне. Она напишет изысканные стихи, и вся Франция — а больше всего дофин — будут любить ее. Ей будет предопределено доставлять радость другим. Это качество будет как воск в руках ее дядей. Они будут любить и лелеять ее с единственным желанием — увидеть ее на троне.