Королевский путь - страница 33

Он, казалось, намертво вцепился ей в руку, не сводя глаз с лица Марии. Видимо, он пытался убедить себя, что все это не сон, не видение и чудесное создание в великолепных одеждах рядом с ним — его Мария.

Церемония закончилась, и они возвратились в королевский дворец, где уже был накрыт роскошный стол.

И пусть два человека стоят за их спинами, говорил он Марии, пусть держат над ними эти золотые короны, пусть вокруг толпы людей, а свет украшений почти слепит его… Самое главное то, что они вместе и любят друг друга! Все остается по-прежнему, только теперь они муж и жена.

…Потом гости танцевали. Приглашение короля на танец с ним совершенно очаровало ее, и Мария с радостью присоединилась к танцующим. Они медленно кружились в величественной паванне[30].

— Ты счастлива? — спросил ее король.

— Милый папа, конечно!

— Тогда я тоже счастлив. Все, кто видел тебя сегодня, никогда не забудут тебя.

— Этот день навсегда останется и со мной тоже.

— Ты и Франциск будете счастливы.

Она встретилась взглядом с Франциском, танцующим со своей матерью, и все поняла: ему надо бы уйти, он нехорошо выглядит. Король проследил за ее взглядом и спросил:

— Ты всегда будешь заботиться о нем, ведь так?

— Всегда.

— Ему очень это нужно.

— Я так рада стать женой дофина, но ни за что не хочу быть королевой Франции, папа. Я очень надеюсь, что мне не придется ею стать. Ведь если ты жив, папа, значит, я не королева Франции!

— Дитя мое, я так люблю тебя!

К четырем часам дня бал закончился, но празднества продолжались. Все перебрались через Сену во дворец Юстиции.

Марию провезли в золоченой с серебром карете. Проезжая через толпы людей, она слышала, как народ кричит:

— Долгие лета, королева — жена дофина!

А между собой они шептались:

— До чего же хороша и как непохожа на итальянку…

Екатерина делала вид, что вся эта болтовня ее не касается, и она принимает такое от парижан так же, как от собственного мужа — со смиренной улыбкой.

А как же ликовал народ при виде короля на боевой лошади. Но самые восторженные крики раздались, когда появился рослый мужчина в одеждах с позолотой. Этот человек не мог скрыться ни под какими нарядами! Его рост, впрочем как и шрам на лице, сразу привлекал внимание.

— Vive le Balafre! Долгие лета великому де Гизу! — кричала толпа.

Он знал, как завладеть сердцами этих людей. Они прекрасно помнили, как он разогнал каких-то шутов на помосте, чтобы те не мешали толпе видеть новобрачных.

— Да благословит тебя Господь, Франсуа!

Вот так, сквозь толпу свадебная кавалькада пробиралась ко дворцу Юстиции. Там был бал, а потом — великолепный ужин. На балу было веселье, какое редко можно увидеть даже при французском Дворе. Она сказала Франциску, что этот день — самый счастливый в ее жизни. Он улыбнулся в ответ и произнес, что тоже страшно счастлив, но будет еще более рад, когда они наконец останутся наедине.

Взрыв смеха вызвал маленький Генрих де Гиз с детьми, проехавшись на игрушечных лошадях. Каждую лошадку тянул лакей. Пони были так изумительно украшены золотом и серебром, что смотрелись лучше живых. Вся эта компания остановилась перед новобрачными и пропела хвалебную.

И лишь шотландские гости держались до странного невозмутимо. Было видно, что все это веселье, танцы, драгоценности, сладкие комплименты и томные взгляды между мужчинами и женщинами им не по нраву. Они стояли в стороне, окружив Джеймса Стюарта, как бы готовые защищаться, только неизвестно от чего.

Но больше всего восторгов было, когда в бальном зале появились галеоны. Да, да, настоящие галеоны проскользили по полу, разукрашенному под море! Серебряный газ парусов надувал искусственный бриз… Все выглядело как наяву! Лакеи подвели галеоны к столу, за которым сидела королевская семья. На первом корабле был король, на втором — дофин, на третьем — принц Конде; за ним следовал Франсуа де Гиз, а последним — король Наваррский. Напротив сидящих в галеоне было пустое кресло, и каждому предстояло взять одну из дам королевской семьи на борт.

Это развлечение устроил граф де Гиз и был ужасно горд, что все получилось так славно.

Позже Мария и Франциск сидели рядышком, слушая стихи Ронсара и Дю Белле… Конечно же, стихи были во славу короля Франции и новобрачных. Сколько же в этих строчках было радости за союз, объединивший две страны!