Короли алмазов - страница 19

— Просто невероятно, как мало в мире месторождений алмазов, — сказал Мэтью, не замечая осуждения в словах своего собеседника. — Индия, Борнео, Бразилия…

— … и там используется труд рабов, — вставил Рейнолдс. — Историю бразильских копей не так-то приятно читать. Рабы — мужчины и женщины, черные и белые — под угрозой кнута трудились на своего хозяина в нездоровом климате и умирали как мухи того ради, чтобы дворянство Европы могло украсить себя сверкающими безделушками.

— Я хотел сказать, — настойчиво продолжил Мэтью, — что южно-африканское месторождение может оказаться лучшим в мире. Однажды копи на реке Вааль могут дать великолепные камни, которые встанут в один ряд с «Кох-и-Нором».

— «Кох-и-Нор», несомненно, принадлежал правителям Великих Моголов, которые сидели на Павлиньем троне. — Рейнолдс сделал паузу, и Мэтью покраснел при воспоминании о другом алмазе того же происхождения. — Когда персы завоевали их империю, им удалось захватить этот сказочный камень только ценой предательства и интриг. С тех пор один его владелец был облит кипящим маслом, другой ослеплен собственным братом, третий заключен в тюрьму и умер от голода — и все это ради обладания этим алмазом. Интересно, беспокоят ли ее величество королеву подобные истории, когда она украшает этим камнем свою особу.

— Считается, что «Кох-и-Нор» не приносит несчастья женщине, — заметил Мэтью. — Правда, я думаю, что в прежние времена бриллианты были так редки, что их носили только короли.

— Верно. Потом, примерно в 1430 году одна французская дама, Агнес Сорель, появилась в бриллиантах при дворе, и отсюда пошла мода, которая существует и поныне. У французов есть вкус к таким вещам, вы не находите? — Рейнолдс бросил долгий взгляд на вспыхнувшее лицо Мэтью и невозмутимо продолжил свою прогулку по палубе.

Когда Мэтью неуверенно ступил на шаткий настил причала в Кейтауне, Рейнолдс оказался рядом.

— Давайте наймем экипаж на двоих, — предложил он, — если у вас не слишком много багажа.

— Я взял с собой только два дорожных мешка, — ответил Мэтью. — Я решил, что будет разумнее приобрести все необходимое на месте. Я не против путешествовать вместе с вами.

В конце пирса собралась целая толпа: одни встречали знакомых, другие пришли поглазеть на вновь прибывших. Цветные носильщики тащили багаж, воздух наполняли взволнованные возгласы, солнце ослепительно сияло на безоблачном небе, а запах, доносившийся с ближайшего рыбного рынка, был таким ужасным, что Мэтью сморщил нос от отвращения.

— Боюсь, что худшее еще впереди, — усмехнулся Рейнолдс, когда они сели в экипаж, которым управлял маленький морщинистый малаец, и отправились по широкой улице прочь от пристани. — Посмотрите!

Мэтью взглянул в ту сторону, куда указывал его спутник, и увидел вдоль дороги открытую сточную канаву — зловонный поток черной грязи, в котором плавали дохлые кошки, крысы и собаки. Запах был невыносимым.

— Может быть, все станет лучше, когда мы доберемся до главной улицы? — предположил он.

Рейнолдс рассмеялся.

— Дорогой мой, это и есть главная улица. Они называют ее Аддерли-Стрит.

Она была длинной и широкой, но Мэтью она показалась всего лишь улицей провинциального городка, а вовсе не главной магистралью столицы, хотя гора Столовая и создавала ей живописный фон. Мэтью с интересом разглядывал пеструю толпу — белые мужчины и женщины, одетые почти так же, как одеваются в Лондоне и в Европе; малайские женщины в многочисленных юбках, с шелковыми платками на черных блестящих волосах и малайские мужчины в широких, остроконечных соломенных шляпах; желтокожие готтентоты в причудливых костюмах и чернокожие африканцы. На проезжей части теснились частные экипажи, повозки, кэбы и даже фургоны, запряженные волами. Внимание Мэтью привлекло сияние ярких красок, и он наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть товар цветочных лавок, радуясь живым цветам земли после почти месяца, проведенного в море.

— Аддерли-Стрит, — повторил Мэтью. — Кажется, мне знакомо это имя..

— Вне всякого сомнения. Чарльз Аддерли — член парламента от Стаффордшира. Это он провел закон, по которому был создан Канадский доминион, а примерно в 1850 году он встал на сторону колонистов Кейптауна, которые выступали против организации здесь каторжных поселений. Кораблям с каторжниками не позволили пристать к берегу, и они поплыли в Австралию. Все были счастливы, — Рейнолдс криво усмехнулся, — интересно, что они по-прежнему всем довольны.