Короли и верховные правители Ирландии - страница 13

Тогда вошел Фроэх в крепость. Встали все воины при виде него и приветствовали так, будто явился он с того света. Встали и Айлиль с Медб и повинились во всех неправых делах, да во всем зле, что причинили они Фроэху. Так помирились они». [Похищение. С. 93–95.]

На самом деле Фроэх был искусственно воскрешен повествователем, чтобы связать первоначальную легенду с основным сюжетом «Похищения быка из Куальнге»: Фроэх присоединяется к походу Медб на Ульстер, гибнет от руки Кухулина, и женщины сидов еще раз уносят его в сид, который носит его имя. Профессор Джеймс Карни недавно привлек внимание к огамической надписи из самого Круахана, которая гласит: VRAICCI MAQI MEDVVI «[камень] Фроэха, сына Медба», причем в данном случае Медб является мужским именем.

Таким образом в VIII веке, по всей видимости, существовала туманная традиция, связывавшая купание в мясной похлебке с местом королевской инаугурации. Кажется разумным предположение, что в XII веке Геральд узнал в упрощенной форме от ирландцев или норвежцев с юго-востока рассказ об устарелом языческом обряде, который, по уверениям клеветников, все еще бытовал у отдаленного племени в северо-западной части страны: мы не находим однозначных утверждений, что под выражением «некое племя» (gens quaedam) скрывается Кенел Конайлл. Однако у нас есть все основания полагать, что даже в эту позднюю эпоху символическое купание могло составлять часть церемонии, подобно той, что сопровождала посвящение в рыцари.

Мы еще неоднократно будем возвращаться к тесной связи между кельтскими королевскими резиденциями и неолитическими погребальными курганами, которая свидетельствует о необычайной устойчивости местной ирландской традиции. Такие мегалитические сооружения, а также многие естественные холмы считались сидами или потусторонними обиталищами (слово sid родственно латинскому sedes), ирландская же банши на самом деле является женщиной из сидов (ben side), богиней-прародительницей, оплакивающей своих благородных, но смертных потомков.

Центральная роль филида на инаугурационной церемонии любопытным образом оттеняется прерогативами, которыми до относительно недавнего времени пользовались ирландские поэты на свадьбах. В XVI веке бард требовал себе приданое невесты или равную ему стоимость, а на Гебридах в XVII веке он забирал плед и шляпу жениха в качестве оплаты за свадебную песню. В валлийских правоведческих трактатах говорится о плате в 24 пенса, которую должна выплачивать главному поэту страны каждая дева, выходя замуж, и эта сумма представляется заменой первоначального дара. В ведической Индии магические и ритуальные первоистоки этого обычая проявляются более отчетливо: здесь брахман, произносивший гимн богу Сурье на свадьбе, получал на следующее утро сорочку невесты.

Согласно трактату О'Коннора, упоминавшийся выше О'Мал Конайре получил после инаугурации одежду и оружие Конхобара, и этот рассказ находит параллель в повествовании Мартина, написанном в XVII веке и посвященном «церемонии провозглашения Господина Островов»:

«На ней иногда присутствовали епископ Аргайла, епископ Островов и семеро священников; однако всегда присутствовал какой-нибудь епископ с вождями всех главных родов и Господин Островов. Там был квадратный камень, семи или восьми футов в длину, на котором он стоял, и это означало, что он будет идти по стопам своих предшественников и следовать их честности и что он по праву введен в свои владения. Он был одет в белое одеяние, чтобы показать свою невинность и чистоту сердца… После этого белые одежды по праву принадлежали поэту. Затем ему должны были вручить белый прут, означающий, что он наделен властью не для того, чтобы править тиранически и несправедливо, но с благоразумием и искренностью…».

В связи с инаугурацией часто используется выражение «провозглашение короля»; громкое выкликание его имени и титула составляло существенную часть церемонии. Может показаться, что таким образом король мог быть провозглашен по всем правилам и без изощренных обрядов, связанных с местом инаугурации, и тем самым истинным «делателем королей» становился поэт, повелевающий могуществом Слова.