«Короли» снимают табель - страница 52
И вот в одно из воскресений будущие супруги рука об руку отправились на совхозном «газике», украшенном по такому случаю пучками полевых цветов, в село Дубки, где находится райисполком, и перешагнули обветшалый порог брачного ведомства.
Нет, не заметили они ни унылой комнаты, ни облупленной печки, ни голого подоконника без единого цветка. Их глазам даже мигавшая вполнакала лампочка, видимо, казалась факелом, зажженным в их честь, а обвязанная крест-накрест платком заведующая брачными узами чем-то вроде наследницы Гименея по женской линии.
— Женишься раз, а плачешься век, — вместо приветствия авторитетно заявила наследница Гименея. — Жениться-то легко, а вот разжениться трудно. Так что вы над этим, молодые люди, поразмыслите на досуге, а там, глядишь, и передумаете. Все к лучшему и обернется.
Но молодые люди считали, что любовь уже прошла ОТК их сердец. И вежливо попросили приступить к соблюдению необходимых формальностей.
— Каких еще там формальностей? Мы вас вообще регистрировать не собираемся.
— То есть как это? — опешили молодые.
— А очень даже просто, — представительница Гименея продолжала невозмутимо лузгать семечки. — Папаша не хочет, и вся недолга. И распоряжение его у нас имеется.
Обычно тихая Катя так и взорвалась.
— Но ведь я же совершеннолетняя. И выхожу-то, между прочим, замуж я, а не мой отец!
— Я даже права голоса не лишен, не то что права жениться! — вспылил Анатолий.
Однако как ни мужественно сражались за свои права жених и невеста, им пришлось возвратиться назад ни с чем.
Грустное это было возвращение. Напрасно постарались товарищи Анатолия и путем добровольного уплотнения выделили молодоженам маленькую комнатку. Напрасно совхозная стряпуха тетя Поля напекла целую груду своих знаменитых пирожков с яблоками и большой торт с вензелем «АК». Свадьба, на которой молодым под предлогом дать лишний раз поцеловаться многократно кричат «горько», оказалась горькой всерьез.
На следующий день сам директор совхоза поехал в райцентр. Люди, знавшие его долгие годы, говорят, что давно не видели Большака таким рассерженным. Рассказывают, что в Дубках он немедленно прошел в кабинет председателя райисполкома товарища Прохорова. Что через десять минут туда же был вызван и заместитель председателя товарищ Чернов, являющийся по совместительству и отцом Кати. А еще через десять минут туда же спешной походочкой проследовала и заведующая загсом.
Потом события стали разворачиваться в обратном порядке: сперва из кабинета пулей выскочила вся в розовых пятнах заведующая. Следом за ней выбежал папа Чернов, и при этом лицо его пылало, как сердцевина перезревшего арбуза. Потом, тяжело дыша и оттирая пот, вышел Большак и, отойдя в сторонку, не откапал, а прямо налил на сахар неположенное число капель лекарства.
…В следующее воскресенье Катя и Анатолий снова рука об руку, снова на совхозном «газике» направились в районное отделение загса.
— Желаю вам всяческого несчастья, — от души «поздравила» молодоженов Гименея, швыряя брачное свидетельство. — И ведь непременно разводиться придете, так что уж до скорого свиданьица!
…Остается добавить, что все вышеизложенное произошло больше года назад. И рассказали мне о нем в связи с тем, что Мартыновы на этих днях снова отправились в загс. Однако к пророчествам Гименеи, «схватившей», как и папа Чернов, выговор за злоупотребление служебным положением, это не имело ровно никакого отношения. Молодая чета поехала регистрировать своего первенца. Ехали не без опасения, как шутили некоторые: «А вдруг папаше взбредет в голову не признать и внука?» Впрочем, все обошлось благополучно — маленькому Коле Мартынову было беспрепятственно выдано метрическое свидетельство, удостоверяющее, что он действительно родился в Отрадном.
Товарищ капитан, разрешите обратиться? — к капитану Бойченко подходит не по годам грузный мужчина. С одутловатого лица недобро глядят неестественно маленькие запухшие глазки.
— Слушаю вас, Мохов, — капитан Бойченко, с которым мы шли на птицеферму, останавливается.
— Просьба у меня имеется, — когда мужчина открывает рот, видно, что все передние зубы у него золотые. — До каких же это пор я с буряками копаться буду? Я, как вам известно, шофер первого класса. Почему мне не дают, сидеть за баранкой?