Корона в огне. Пылающее сердце - страница 19

— Ты видела Феникса?

Вот тут стало по-настоящему неуютно. Не знаю почему, но мне не хотелось говорить, что я выросла во дворце и видела ищейку короля, правда всего три раза и только со спины.

— Пф, — прыснула я, лихорадочно соображая, что же сказать, — мало кто его видел. Он же такой занятой! Слышала, мне говорили, да, когда-то кто-то говорил мне. И я не уверена, что это достоверная информация.

Долгих несколько секунд Гай присматривался ко мне, а потом отстранился. Оправил рубашку, положил ладонь на рукоять кинжала, передернул плечами.

— Когда-нибудь честный народ Валеста протащит его голову, привязанную к лошади, по улицам столицы и возликует!

Прозвучало зловеще, я сглотнула. Странное чувство поселилось в душе. В памяти всплыли те встречи. Феникс всегда был в сопровождении короля Фендрика, говорил негромко, четко, но почтительно. Я подглядывала за ним вместе с Тилем, сыном одной из кухарок. Мой друг благоговел перед именем Феникса, и все время ждал его за портьерами. Он хвастал, что один раз видел его лицо, но красочное описание давно выветрилось из моей головы. Где теперь Тиль? Что с ним стало? И как он воспринял предательство своего кумира?

— Откуда ты, Кассия? — спросил Гай, и я вернулась в реальность. — Куда идешь?

Снова неудобный вопрос, я бы предпочла увильнуть от него. Пришлось как-то неопределенно пожать плечами и выдать хотя бы часть правды о себе.

— Я иду в Заэрон, буду работать там в одной семье, травницей.

— Повезло! — воскликнул Стю. — Будешь сытой!

— Да, и вы голодными не кажетесь, — заметила я, чтобы как-то перевести разговор на них.

Гай посмотрел на себя, потом на Стю, усмехнулся и приобнял меня за плечи, довольно дружелюбно, на мой взгляд, ничего лишнего себе не позволяя. Он склонился ко мне и заговорщицким тоном произнес:

— А нам тоже в этой жизни крупно повезло, — мужчина отошел от меня и подмигнул своему другу, — верно, Стю?

Что-то немного настораживало меня в этой парочке, но улыбка Гая обезоруживала, заставляя забывать о подозрениях и сомнениях. Такие бывают у детей, которые искренни в проявлениях чувств, открыты ко всему и доверчивы. Он казался веселым и добродушным человеком, но и легкомысленным, пожалуй.

— Верно, Гай, — улыбнулся парнишка.

— Нашла себе новых друзей? — голос за спиной прозвучал строго, я тут же обернулась и расслабилась.

Все это время я и не замечала, что даже, несмотря на дружелюбие Гая и Стю, чувствовала некое напряжение. Словно, когда Кастора нет рядом, я не могу ощущать покой и безопасность. Снова на ум пришло теплое сияние надежности, исходящее от мужчины. Лицо его выглядело более чем серьезным, не злым, но и не приветливым. Парни тоже слегка подобрались.

— Да, — смущенно ответила я, отмечая, что мой друг смотрит на них слишком пристально. — Это Гай и Стю.

Кастор едва заметно кивнул, но напряженный лоб не расслабился, и морщинка между бровями никуда не делась. Он мягко подхватил меня за локоть и отвел в сторону.

— Я собрал тебе еды в дорогу, — мужчина протянул мне увесистый сверток, — а еще нашел теплое одеяло. Пока не доберешься до долины, у реки и подножия гор, будет холодно. Спутников придется подождать. Я познакомился с милой пожилой парой, которые завтра отправятся в Заэрон за орехами. Они любезно согласились проводить тебя.

— Но если они уходят только завтра, не лучше ли мне подождать тебя? — даже я услышала, как жалко это прозвучало.

Взгляд Кастора потеплел, губы тронула нежная улыбка, он мягко коснулся пальцем моего подбородка и заглянул в глаза.

— Мне жаль, звездная девочка, — прошептал он так тихо, словно боялся, что услышит кто-нибудь, кроме меня. — Я боюсь, что задержусь в этих краях как минимум на неделю. Ты не можешь столько ждать, тебе пора устраиваться и немного успокоить ход собственной жизни. Я обещаю, что навещу тебя, как только закончу здесь свои дела. К тому времени ты уже привыкнешь к Аутону, и его милой жене. Ты легко их найдешь, они там единственные, кто собирает и продает травы. Скажешь, что от меня и проблем не будет. Аутон будет рад помочь.

Боже, неужели я буквально умоляла его не оставлять меня? Это было так унизительно, что ему пришлось говорить со мной, как с ребенком.