Корона Весны - страница 18

— Откуда у вас вообще такие странные волки? — спросила Мари уже по дороге. Они пошли в сторону тупика, но так и не добрались до него. Трент небрежным движением отодвинул кусок стены и продемонстрировал потрясенным гостям главную Дворцовую лестницу. Тайный ход заканчивался за одной из картин в полуметре от пола.

— Прошу, — осу спрыгнул вниз и услужливо подал руку Мари.

Девушка мгновенье посомневалась. С другой стороны защитник волков вызволил их из западни. Его ладонь оказалась очень теплой и крепкой. Возникло странное желание задержать в ней руку.

— Благодарю, — произнесла Мари с достоинством, но тут встретилась с васильковыми глазами — очень ясными и глубокими, и смутилась.

— Нам наверх. Церемония уже закончилась. Не возражаете, если пойдем пешком? Я так и подумал, — улыбнулся Трент, дождавшись, пока Дронан поможет спуститься Дайре. Подать руку ей осу не счел нужным. Да и Лили не сразу сообразил, что девушке нужна помощь.

— Ноги моей больше не будет в этом Дворце, — процедила Норди под нос, пытаясь привести в порядок плащ. Насколько это вообще было возможно.

— Путь не самый короткий, зато успею ответить на вопрос о волках, — заговорил Вилкоэ, обращаясь преимущественно к Мари. Ворчания Дайры он демонстративно не заметил. — Белых красавцев несколько веков назад начал разводить один из наших кланов — Рата. Для охраны. До того, они отвечали за Дворцовую псарню. Этот род всегда был на особом счету во Дворце. Ссориться с ними никому не хотелось. Видите ли, была у Рата (вернее, у мужчин данного клана) странная особенность — на них не действовала сила стихийников, даже Королей. Отскакивала, не причиняя вреда. Почему? Загадка. Так вот, однажды кто-то из Рата нашел в людских лесах семейство белых волков. Красивых, но не слишком сильных. Почему им пришла в голову мысль заняться этими животными, сейчас никто не скажет. Известно лишь, что было потрачено не одно десятилетие, чтобы добиться успеха. Волки Рата были по-настоящему страшны. Не чета нынешним. Те были в два раза больше. С острыми, как бритва, зубами в два ряда.

— И что же с ними случилось? Выродились? — Мари старалась внимательно слушать рассказ, но получалось с трудом. Ибо с головой происходило нечто странное. Будто туману нагнали. Густого и дурманящего. В висках стучало, щеки пылали, словно от стыда.

— Выродились, — кивнул Трент. — Да только не волки, а их владельцы. Такое случается со многими старинными кланами во всех четырех Дворцах. Мужчины и женщины вдруг теряют плодовитость. Не помогают даже браки с представителями сильнейших родов. В конце концов, оставшиеся члены семьи покинули Замок — ушли в леса, забрав самых лучших волков. Поговаривают несколько Рата все еще живы. Точно знаю про старика Борга. Но он совсем одичал. Живет отшельником на срединной территории. Нападает на любого, кто проходит мимо. Советники не слишком в восторге от такого соседства, но терпят. Ведь сделать все равно ничего не могут. Их сила Боргу нипочем.

Мари задрожала. Даже туман в голове чуть рассеялся. Отшельник со срединной территории, от которого отскакивает сила стихийников?! О, да! Прошлым Летом она испытала оную особенность клана Рата на собственной шкуре. Как и дурной нрав этого Борга. Полет в ров трудно забыть!

— Все в порядке, зу Ситэрра? — заботливо осведомился Трент, останавливаясь и беря Мари за руку — чуть повыше локтя. — Вы побледнели.

— Я в норме, — пролепетала Мари, чувствуя, как от прикосновения по телу прошел ток. — Идемте же! — потребовала стихийница, не понимая, что с ней твориться. Одновременно хотелось и смотреть Вилкоэ в глаза, и бежать от него прочь, как от самого страшного в жизни кошмара.

Наверху — в том самом огненно-красном Зеркальном зале — их уже ждали. Но вовсе не те, кого хотелось видеть — сам Его Величество и семейство Норда в полном составе. Мари быстро опустила глаза в пол. Она-то надеялась, что их встретит Грэм. Его гнева стихийница не боялась. А вот Король…

Впрочем, Инэй не удостоил юных подданных ни единым словом. Только мрачно оглядел следы боевой славы на одежде и лицах Дайры с Дронаном. Рейм тоже предпочел промолчать. Только рот заходил ходуном, словно глава именитого клана принялся жевать собственный язык. Зато его супруга схватилась за сердце а потом, не сдержавшись, влепила младшей дочери звонкую пощечину. Глаза Дайры наполнились слезами обиды, но возмущаться или оправдываться она не посмела.