Короткая история вечной любви - страница 34

— Извините, я передумала, — воскликнула она, — но я помогу отыскать вам другое место.

Женщина вполне удовлетворилась соседством конгрессмена Галлоуэя и его жены, правда те были не очень этому рады, но ведь нельзя угодить всем.

С чувством выполненного долга Сесилия вернулась к Уиллу.

— Вы меня чуть в гроб не вогнали своей прыткостью, — сквозь зубы пробормотал он.

Он помог ей сесть и затем сам опустился на стул.

— Это совпадение, что мы оказались за одним столиком?

— Совпадения иногда случаются, — подхватил он.

— Ха, — засмеялась Сесилия. — Знаю я тебя! Наверняка твоих рук дело! Ты и есть тот самый «подозрительный субъект», вертевшийся вокруг столиков.

— Что?

— Земля слухами полнится.

Официант поставил перед ней первое блюдо высокую украшенную зеленью башню из зеленого горошка, грецких орехов и кусочков жареного бекона. Весьма калорийный салат, подходящий для пробуждения вожделения.

Уилл вежливо поболтал со своей соседкой слева, и когда всех гостей за их столиком обслужили, абсолютно абстрагировался от всего, за исключением… своего удовольствия.

Он вдруг заделался левшой, но правой рукой тоже действовал умело, и его пальцы принялись нежно ласкать бедра Сесилии, нащупывая самые чувствительные места.

— Уилл!

Услышав свое имя, он нехотя убрал руку с ног Сесилии.

— Ты слышал о погроме в номере конгрессмена Галлоуэя?

Вопрос задал Макс Митчелл, коллега Уилла по работе, сидевший напротив них со своей женой Мэгги.

— Слышал, — отозвался тот. — Но без подробностей. У Дона исчезло что-то ценное?

Макс промокнул салфеткой рот, поднялся, обошел вокруг стола и встал между другом и Сесилией.

— Настоящая роковая история, — с заговорщицким видом зашептал он. — Возможно, появится завтра в газетах, но нам нужно хранить молчание. Ты же знаешь, я поддерживаю Дона, так же как и твои родители. Я бы никому не сказал, кроме тебя.

— Конечно, — подхватил Уилл. Он неодобрительно усмехнулся, заметив, что Сесилия перестала жевать, так ей хотелось услышать свежие сплетни.

— Ну, короче говоря… — Макс придвинулся ближе и понизил голос. — Нора должна была приехать не раньше вечера, поэтому он отправился по каким-то делам, а когда вернулся, дверь номера была открыта, а портье бился в истерике.

— Мой бог! Что же произошло? — Уилла охватили мрачные предчувствия.

— Я слышал, что одежду разбросали по всей комнате. Не его одежду, а одежду его сестры. Не знаю, зачем он хранил чемодан сестры в своем номере. Возможно, она приедет на свадьбу, вот и попросила Дона привезти свой чемодан.

Сердце Уилла сделало несколько кульбитов.

— Откуда ты знаешь, что вещи принадлежали его сестре?

— Он сам так сказал охранникам из отеля и затем полиции. Одежда была больших размеров, на полных женщин. Ты же знаешь Нору, она метр с кепкой.

Взгляды Уилла и Сесилии встретились. Она даже не притворялась, что не подслушивает. Они думали об одном и том же, хотя она и не была знакома с Доном Галлоуэем. Но Уилл не сомневался, что она, как и он, сохранит свои подозрения при себе.

— Уилл, что ты об этом скажешь?

Мужчина переключил внимание с Сесилии на Макса.

— Дон заседал в конгрессе… шесть сроков. Думаешь, кто-то разгромил его номер в поисках компромата?

— Похоже, — согласился Уилл. — Политика — дело грязное. И все, что сумели сделать эти вандалы, это разбросать одежду его сестры.

— Ты знаком с его сестрой? — голос Макса звучал заинтересованно и одновременно уважительно. Он знал, что родители Уилла были с Галлоуэем на короткой ноге.

— Не уверен, что встречал ее.

— Понятно, — кивнул Макс и, хлопнув друга по плечу, вернулся к Мэгги.

А Уилл снова занялся Сесилией, которая с нетерпением ждала его прикосновений.

Его пальцы, умелые и нежные, двигались ритмично и ловко, заставляя ее задыхаться от восторга. Он открывал ей дорогу к небесам, с которых она, казалось, никогда не спустится. Невыносимое сладостное томление охватило все ее тело, каждый нерв, казалось, пульсировал под самым верхним слоем кожи. Лицо девушки раскраснелось, губы припухли, и ей все труднее было оставаться невозмутимой.

Эмоции угрожали одержать верх над разумом.

Она повиновалась его руке, внутри разрасталось желание…